Некоронованный

Похоже, Хэлгон не очень-то дорожил возможностью побеседовать на родном языке.

Солнце было уже довольно высоко, когда нолдор сказал, что они пришли. Маг не сразу понял, что тот не шутит.

Что пещеры этих холмов обжиты, было ясно: утварь у входов, на склоне пасутся овцы и козы, если осмотреться внимательно, то заметишь и небольшой огород. Поселение фермера, настолько бедного или слабого, что предпочел пещеру дому. Хоббиты – и те в своих норах живут лучше. Но, – мелькнула мысль, – может быть Аранарт тут только гостит?

А потом он увидел жителей этого странного поселения.

Их одежда была похожа на крестьянскую или сшита из тех тканей, что можно за медную монету купить в Брыле. Они занимались обычным фермерским трудом. Но на этом сходство с крестьянами и заканчивалось. И дело было даже не в языке, на котором они говорили. Дело было в том, как они говорят. Как держатся. Воина, даже если он берет лопату и идет в огород, опытный глаз не спутает с крестьянином. Леди, даже если она кормит птиц, держится иначе, чем фермерша.

Но и это было неглавным.

Гэндальф смотрел на их спокойные лица, слушал их плавную речь – и не мог представить себе ссору в этом поселке. Ссору, крик, плач иной, кроме младенческого… но не потому, что эти люди были бесстрастны или все до одного добры, нет: они все в свое время ощутили дыхание смерти и, пережив ту войну, научились ценить каждый день – за то, что он есть, и близких – потому, что они здесь, с тобой, живые. Они потеряли так много, что дорожили теперь лишь подлинно ценным.

И когда появился их вождь, то Гэндальф не сразу удивился тому, что именно он видит. Потому что правитель Людей Запада, наследник Элендила мог выглядеть так и только так.

На Аранарте была длинная, ниже колен белоснежная рубаха тяжелого шелка. Серебряные браслеты отчетливо гномьей работы и такой же пояс были ему невероятно к лицу (вот, значит, с кем он предпочитает вести дела, – мелькнула мысль у мага). Он наклонил голову, приветствуя Гэндальфа, и в этой готовности здороваться первым, в этом поклоне было достоинство и такая сила, которая уж конечно не боится быть ущемленной от всего лишь учтивости.

Действительно – Арамунд. Годы явно пошли ему на пользу. Не тот бешеный герой, что привез Элронду Звезду Элендила сорок лет назад.

Его королева, рядом с ним казавшаяся хрупкой, была в платье кроваво-красного цвета (одному Аранарту ведомо, почему он именовал его рыжим), на груди – звезда странной формы, осыпанная рубинами, которые оглушительно засияли на солнце.

Гэндальф на миг увидел их – вот такими, ни убавить, ни прибавить! – в тронном зале Минас-Анора, который теперь звали Минас-Тиритом. И сердце его зашлось от восторга и тоски: настолько им обоим было место там.

Ему хотелось спросить, откуда они вышли. Потому что не могли же они выбраться из звериного логова, едва приспособленного под жилище! Что там, за зёвом пещеры? – Неискаженная Арда, в которой Король правит своим народом, а не прячется по лесам, как вор или беглец?

Гэндальфу лучше лучшего было известно, что это не так, но избавиться от этого ощущения удалось не сразу.

– Я приветствую тебя, Аранарт сын Арведуи, вождь дунэдайн.

– Добрая встреча, Гэндальф Серый.

Хэлгон, тенью явившись за их спинами, набросил на один из валунов некрашеную холстину, супруги сели – и Гэндальфу снова почудилось: они в тронном зале.

Жаль! Как же жаль!

Аранарт чуть улыбнулся:

– Как видишь, мы не заросли мхом.

– Ведешь торговлю с гномами? – спросил маг, кивнув на его браслеты.

– Торговлю?! Не-ет, я не настолько богат, чтобы торговать с ними. От вида денег гномы теряют рассудок, – рассмеялся вождь. И пояснил: – Меняемся.

– Остались запасы от Арведуи?

Аранарт прищурился:

– Его запасы именно – остались.

Он указал взглядом на звезду на груди Риан. Гэндальф посмотрел на нее внимательно – и только теперь понял, что в этом украшении сразу показалось ему странным. Она в точности повторяла рисунок Звезды Элендила, только один из лучей был обломан. Случайность? небрежность? – только не это. И по всей поверхности сверкали рубины – как капли крови. Носить это… язык не поворачивался сказать слово «украшение» мог и мужчина, и женщина.

Вот, значит, как…

Аранарт, проследив его взгляд, медленно кивнул: правильно понимаешь.

– Но это не гномья работа, – сказал Гэндальф, чтобы что-то сказать.

– Что же, по-твоему, мы совсем безрукие?

Маг полез за трубкой. Он не очень знал, как представлял себе встречу с вождем дунэдайн, но явно не так.

Аранарт ждал. Риан была безучастна.

Мальчишка лет двух, лохматый и загорелый, побежал было к ним, но был перехвачен Хэлгоном.

Сын? Интересно, который?

Гэндальф выколотил трубку о камень.

– Тогда на что же ты меняешься?

– А у меня в лесу золотая жила, – пожал плечами Аранарт. – Ее раньше злой зверь стерег, а теперь его нет. Вот мы и пользуемся.

– Кхм!

– Нет, правда: золотая жила. Пушнина.

– А злой зверь?

– Да водился раньше в этих местах… самый опасный хищник. Смертный.

Он произнес слово «фиред», которым называли людей вообще, а не потомков Трех родов аданов.

– Хм…