Некоронованный

– Как могут вечному понравиться стремительные перемены? Как может вечному понравиться то, чего не было прежде никогда? Никак! То, что я делаю, для тебя неправильно, и иначе и быть не может, – он опять улыбнулся, только глазами. – Арнор простоял две тысячи лет, и вдруг я увожу народ из городов в пещеры. Какой эльф скажет, что я прав?!

– Ближайший, – сухо заметил Гэндальф.

Аранарт расхохотался. Гэндальф и сам улыбнулся.

– Ближайший не считается. И, кстати, он молчит.

Во главу стола принесли кресла – тоже складные. Покрыли тканью с крупными узором. Смотрится… Продумано у них, ничего не скажешь. И в другой день этот любитель считать столетия носил бы всё вместе со всеми, похоже.

– Гэндальф, я прошу тебя: просто поверь мне. Пройдет сто, двести лет – и ты убедишься, что я прав. Что мы отказались от того, от чего нужно было отказаться, чтобы сохранить то, что необходимо сберечь. Лет через триста ты сам будешь считать, что никак иначе наш народ жить не может.

Маг в очередной раз занялся своей трубкой.

Глаза Аранарта блеснули почти по-мальчишачьи:

­– И вот тогда ты вспомнишь этот разговор и пожалеешь, что меня уже нет в живых и ты не можешь мне сказать, что я был прав. Но чтобы тебе было там, в вашем будущем, не так обидно, я скажу тебе сегодня, что услышал твои слова.

Гэндальф поперхнулся табачным дымом.

Они надевали парадную одежду и в ней начинали выглядеть самими собой. Лорды и леди Арнора. Взрослые и дети.

Кто в шелке, кто в тонкой шерсти, пальцы в перстнях, украшения – у большинства гномьей работы (Гэндальф дал себе слово непременно добраться до Синих Гор и посмотреть, так ли гномам к лицу меха, как этим – творения подгорных кузнецов). Они были… настоящими, другого слова не находилось. Война перемешала их, и уже не понять, кто раньше был простым воином, кто знатным, они уже все – лорды, только вот слуг у них нет, некем командовать, так что командовать приходится собой и подчиняться – себе; словно в сказку попал, в обычную человечью сказку про чудесный замок, где всё делается по волшебству, пир идет, а слуг нет, и не нужны они, конечно, не нужны, если только беседа с высоким гостем удерживает Короля от того, чтобы и зажарить мясо, и принести его самому, и рассказать бы в Гондоре, что можно быть знатным и носить еду на праздничный стол, и не стыдиться этого, и гордость не пострадает ни на волос.

Не поверили бы, сказали бы – совсем маг… э-э-э, постарел.

– Отчего же ты не купишь хорошей посуды? – спросил Гэндальф, глядя на миски, выдолбленные из дерева, и кубки из рога на простой подставке.

– Не могу, – пожал плечами Аранарт. – Как?

– А как ты покупаешь шелка?

– Ты не понимаешь. Шелк покупает бродяга-охотник. По виду (да и по запаху, не за столом будь сказано) – чистый рудаурец, из тех, что на Ветреном до сих пор как-то перебиваются. Мех у него есть. Ума мало. Хочет он купить что-то такое… себе ли, полюбовнице. Что – толком не знает. Шелк примерно понять способен. Платит втридорога; за год может этот шелк или изодрать, или спалить, или передарить… мало ли. Через год еще купит. Купцам радость. И ни-ка-ких подозрений.

Он встал разрезать пирог, положил по куску Гэндальфу, жене, себе. Пирог был с чем-то вроде капусты, а кусок небольшим. Впрочем, в мясе на этом столе недостатка не было, так что уйти голодным не грозило.

Пирог передавали дальше, до нижнего конца стола, где сидели дети. Самые маленькие – на коленях у старших.

– Ну и скажи мне, Гэндальф, как бы этот дикарь нагорий стал покупать хотя бы дюжину пристойных глиняных мисок? Нет, я не спрашиваю, как их донести. Я это знаю. Ты это знаешь. Я спрашиваю, как он это сделает. И главное – зачем?

– Кхм, – сказал маг.

– Вот, – кивнул Аранарт. – Так что обойдемся. Не самое главное в жизни. И потом – есть из того, что сделал своими руками… это тоже неплохо. Подставляй.

Он показал глазами на кубок.

Маг подставил и спросил:

– А вино бродяга может купить?

– Пробуй.

­– Хм… – он сделал маленький глоток, пробуя вкус, потом еще, еще. – Странно. Что это?

– Ты уверен, что хочешь получить ответ на этот вопрос? – усмехнулся вождь. – А то Риан расскажет подро-обно. Здешние ягоды. С разными хитростями.

– Неплохо вы устроились, – сказал Гэндальф, смакуя душистый напиток.

– Вот. Вот об этом я уже не меньше тридцати лет пытаюсь вам сказать! Можем потом налить тебе во флягу, если захочешь.

– Под честное слово не говорить, где такое делают? – маг выразительно приподнял кустистую бровь.

– Гэндальф, – улыбнулся Аранарт, – к чему лишний раз давать слово? Ты же всё равно этим ни с кем не поделишься.

– Кхм. И тебе жаль завести под это серебряный кубок? Если бродяга может покупать харадские шелка и гномье узорочье, то что мешает здесь?

Дунадан расправился с ломтем мяса, откусил пирога (Гэндальфа удивило, с какой осторожностью он держал хлеб) и отвечал:

– Ничего, разумеется. Но – один кубок. Два, три… а сколько нас здесь? А по всем поселкам? Так что ты предложишь: кубки всем, так что легко понять, что в глуши нас сотни, или решать, кому пить из серебра, а кому из рога? М?