Некоронованный

– Ты хочешь мне сказать, – подхватил Король, – что знай Саурон о балроге, он бы призвал его в Эрегионскую войну?

– Или в Войну Последнего Союза.

– Не будем спорить, – качнул головой Аранарт, – хотя у Короля-Чародея была по меньшей мере тысяча лет в Ангмаре, а это тоже Мглистые Горы. Но оставим прошлое прошлому. Меня тревожит будущее. Что творится в Мории? Известно хоть что-то?

– Тишина. Только орки стекаются туда.

– Т-так.

– Но Мория далеко от твоих лесов.

– Вот именно, – Аранарт сцепил пальцы и повторил: – Именно.

На дальней террасе слуги готовят стол к вечернему… да нет, это здесь не пир, это просто ужин. В этом прекрасном месте, где можно носить белую рубаху как повседневную, не тревожась за ее чистоту. И Риан ходит в сером, не спеша переодеваться. Открыта шея, не открыта – а в платье, которое на три ладони длиннее роста, по траве не очень-то походишь. Зато по здешним мраморам – наслаждение. И складки так красиво лежат, будто она ожившая древняя статуя…

– Аранарт, объясни.

– Всё просто. Этот балрог дает нам не меньше еще одного века мира сейчас, – он вздохнул, что не вязалось с его словами. – Орки не в бывшем Ангмаре будут собираться, они пойдут на юг, к нему. Сейчас, н-да. А через несколько веков станет гораздо жарче, чем я думал. И тебе, и нам.

А по террасе уже парочка флейтистов ходит, пересвистываются. Не слышно, водопады всё заглушают, но видно же: играют что-то веселое. Болтают на флейтах. Шутки шутят.

– Жалеешь, что не доживешь? – тихо спросил Элронд.

Человек пожал плечами:

– Жалей, не жалей, столько не прожил и твой брат. Так что – нет, не жалею. С тобой обговорено; мой далекий правнук, думаю, будет ничуть не хуже, чем Арахаэль. А прочее неизбежно, но мы готовы к нему, сколь это возможно.

Флейтисты совсем расшалились. Судя по их движениям, играют какую-то сущую ерунду. Странное это дело ­– смотреть музыку. А ведь всё видно, почти до мелодии.

– Я смотрю на тебя и думаю, – медленно проговорил сын Эарендила, – каким был мой брат в своем Нуменоре. На сколько веков вперед он смотрел?

Аранарт наклонил голову, молча благодаря за сравнение.

Келебриан и Риан спускаются, идут к той террасе. Неспешно, словно лунные блики скользят.

Неспешно, и не только тихий шаг эльфийской владычицы тому причиной.

Элронд смотрел на Риан и думал о той, о ком ничего не знал: о жене своего брата. Какой она была? Величественной и прекрасной? Или такой же скромной спутницей жизни, неприметной опорой не Короля, но человека? И как он жил без нее? Век нуменорцев долог, но Элрос прожил вдвое дольше… полжизни вдовцом.

Аранарт знает ответ, но ведь не задашь ему вопроса…

– Пойдем, пожалуй, – говорит владыка Ривенделла вслух. – Не стоит заставлять их ждать.

Они идут вниз, догоняя своих жен.

Во время ужина флейтисты играли что-то негромкое и мелодичное, вот уж не подумаешь, что видел, как они дурачатся. Мирувор в кубках, легкая и сытная еда, Келебриан рассказывает о Лот-Лориэне. Арвен, юная мечтательница, слушает чутко, близнецы – лишь из вежливости, им этот семейный ужин – потерянный вечер, вот с кем арнорским принцам хорошо бы погонять козлов, если орков не найдут. Риан улыбается чуть устало… странное это дело: день возни с малышами утомляет меньше, чем отдых в гостях. И всё бы прекрасно, но за этим столом не нашлось места для еще одного члена его семьи. Для Хэлгона. Глорфиндэль сразу зазвал нолдора к себе, мудрый древний эльф.

Что ж, примем то, что есть. Не станет же он, как Арахаэль, в чужом доме устанавливать свои законы.

…а вот хлеба, кстати, на столе и нет. Дунаданы хлеб каждый день не едят, это здесь выучили. И приходится хозяину из вежливости и самому…

– Сыграй нам, – попросила Келебриан, когда после ужина они перешли в беседку на скальном выступе любоваться водопадом в свете луны.

Элронд кивнул ей и взглянул на одного из слуг. Тот, поняв безмолвный приказ, спешно ушел, чтобы вскоре вернуться с небольшой серебряной арфой.

Сын Эарендила играл только в кругу семьи. Он не был искусным музыкантом, даже по сравнению с теми, что радовали слух гостей на его пирах, он знал это и не стремился к большему. Каждый второй эльф – арфист, и не всем быть великими. Но в его игре была простота и искренность, какая часто бывает в музыке тех, кто посвятил себя иному делу, а мир звуков оставил только для души. Вот душа и звучит.

Арвен сидела подле матери, светлым взором глядя на отца, близнецы стояли, положив друг другу руки на плечи… всё-таки вечер не был потерян напрасно, Риан слушала с жадностью – с детства зная, что игра эльфийских владык это чудо, она спешила узнать, каково же это чудо на самом деле. А рука у нее теплая, и это хорошо: конечно, плотный шелк греет лучше любой шерсти, но майские ночи еще холодны.

– Так тебя учил он сам? – спросил Аранарт, когда мелодия кончилась.

– Он? Нет, нет. – Элронд вздохнул, вспоминая лишенное эмоций лицо Песнопевца.

Арвен прижалась к матери: она не любила и почти боялась, когда отец вспоминал Первую Эпоху.