Некоронованный

Отсмеявшись, он исподлобья взглянул на внучку и произнес с нарочитой суровостью:

– Вот теперь тебе точно не быть наследницей.

– Почему… – опешила она, спрашивая скорее, какая связь, чем о хорошо известных ей причинах.

– А потому что возрожденный Ондогер – это проигранная война.

Королевское слово было сурово и неотвратимо.

Все трое давились беззвучным хохотом, а Ондомир посапывал, уткнувшись в материнскую грудь.

Семья собиралась на празднование. Женщины занимались важным делом: умилялись младенцу, мужчины были пока предоставлены самим себе.

– Ну что, дед? – посмеивался Аранарт над Арахаэлем. – Привыкай, это не больно. И даже приятно. Делать ничего не надо, а половина заслуг – твоя.

Арахаэль смущенно улыбался. Стать дедом, когда тебе еще и ста лет не исполнилось, – это как-то… ну, по меньшей мере, странно. Некоторые в девяносто радуются новорожденному сыну, а у тебя – внук.

Он смотрел на дочь как на незнакомого человека. Последний раз он видел ее на свадьбе, и за этот год она… стала другой. Красивее, увереннее в себе. Больше не носит волосы распущенными, укладывает на голове венцом. Именно что – венцом. Ранвен стала царственной.

– Откуда это у нее? – спросил он отца. – Мы с тобой лесные дикари, а она…

– А она Анкалимэ, – кивнул Аранарт. – Принцесса-пастушка.

– Во-от кто, – протянул Арахаэль. – Я всё ищу, кого же она напоминает.

– Я давно заметил. И замуж вышла за пастуха. Только ему нет нужды в решительный момент превращаться в потомка Элроса.

– И всё-таки, – вернулся к началу Арахаэль, – у кого она этому научилась?

– Ну, у кого… – пожал плечами Король. – У тех, кто с сыновьями ко мне ходил.

Он вздохнул:

– Как бы те сыновья к ней по второму кругу не пошли…

Арахаэль нахмурился, потом кивнул. Он понимал, о чем говорит отец. Сколько лет еще прожить Борну? Шестьдесят? Семьдесят? В сто лет принцесса рода Элроса – зрелая женщина…

– Если пойдут, то будет без шансов, – сказал Арахаэль.

– Без шансов, – согласился Аранарт. – Но ведь пойдут. И будет наша Анкалимэ отказывать всем женихам, н-да. Так вот история и повторяется… по-новому.

Накрывали столы. Хэлгон забрал Ондомира как свою законную добычу, Ранвен распоряжалась – спокойно, привычно, без суеты. Скоро можно будет садиться.

– Ты поэтому дал согласие на немедленную свадьбу?

– Ты поздновато меня об этом спрашиваешь, – приподнял бровь Аранарт.

– А тогда она меня сразила наповал неожиданностью!

– Почувствуй себя Тинголом, – усмехнулся Король.

– Тургоном. Я же согласился.

Они рассмеялись.

Смотреть, как эти двое хохочут, заражая друг друга новой волной смеха, можно было без конца. Женщина чувствует себя увереннее глядя, как ее мужчина ест. Мужчина – глядя, как его женщина спит. Арнорцы смотрели, как смеются Король с наследником.

– Да, – задумчиво продолжил Арахаэль, – она Анкалимэ. Гордая, дикая и… балованная.

Он выдержал паузу: как отец это воспримет? Тот не возразил на очевидное, и наследник договорил:

– Хорошо, что ты не Алдарион.

– Это ты не Алдарион, – совершенно серьезно возразил Аранарт. – А я как раз…

– Что ты? – не понял сын. – Ты же не делаешь ее наследницей и не настаивал на браке в роде Элроса.

– Всё так, да, – грустно улыбнулся Король. – Просто… это было очень давно, Война едва кончилась… как-то мне надо было скрыть свое имя. Ну я и назвался.

– Алдарионом?

– По его первому. Анардилом.

– Ну, это только имя, – пожал плечами Арахаэль.

– Ты это ей не скажи! – засмеялся Аранарт. – У нее большие виды на имена.

Наконец их позвали к столу. Король сел в свое кресло во главе, но быстрым движением глаз дал понять Арахаэлю: «давай ты». Тот встал, поднял кубок, заговорил… совершенно обычный семейный праздник пошел как всегда, не считая того, что Аранарт молчал. Пару раз Арахаэль вопросительно взглядывал на него, и отец всё так же отвечал взглядом: «нет».

Он смотрел на сына и испытывал давным-давно позабытое чувство: чувство защищенности. Ты можешь делать что угодно, кричать на весь мир «я сам!», творить мудрое или безумное… он стоит за твоей спиной, и он исправит, если ты сделаешь что-то, гм, чересчур решительное.

Все говорят, что Арахаэль похож на тебя, а ты иногда слышишь тот голос, те интонации. Да, Старейший прав: больше не нужен чудесный сон, чтобы встретиться с отцом. Хочешь увидеть его – открой глаза яви. Смотри, а больше того – слушай.

Вот таким он и был на праздниках.

Ты взял страну из его рук, и сделал… хорошо ли, плохо ли – что мог. Себя укорить не в чем. И тревожиться не о чем: ты возвращаешь в те же руки, из которых взял. То, в чем ты ошибался, он исправит. Он же Мудрый Государь, и не только по имени.

Это не то возвращение, о котором грезит Ранвен. Арахаэль – не Арведуи. Он другой.

И всё же – ты вернешь страну в те самые руки.

Путь

Свет.

Была ночь, но это не имело значения. Безлунная, полнозвездная, Лебеди Памяти царственно плывут через всё небо, то сбиваясь в плотную стаю, то разбиваясь на клины… неважно. Этот мир прекрасен, но он – только оболочка. Иного.

Нет себя.