Некоронованный

Важно, правда, что уже здесь Аранарт оказывается не «классическим» героем, противостоящим потустороннему антагонисту во многом за счёт сущностного сходства с ним. Такой культурный герой ограничен временем «нарушенного бытия», его функция – победить противника, обычно ценой собственной жизни, поскольку ему так же нет места в восстановленном мире, как и поверженному им чудовищу. Возрождение разрушенного космоса он оставляет другим. У Толкиена среди таких типичных героев – Турин Турамбар и, как ни странно, Фродо Бэггинс, невольно возведённый на тот же пьедестал героической жертвы хаосу. У Альвдис эту нишу благополучно занимает Садрон – но не Аранарт!

Князь Артедайна в этом случае – такой же необычный герой, как Одиссей среди древнегреческих полубогов, а Арагорн – среди персонажей «Властелина Колец»: он оказывается способен пережить свой авантюрный сюжет, сохранив тем не менее отпущенный ему сверхъестественный потенциал. Разгром Арнора настолько катастрофичен, что силами нормальных людей преодолеть его невозможно – и первые шаги к восстановленному космосу делает всё тот же Аранарт, получеловек-полубык, тотемный предок новых дунаданов севера.

Поэтому военные главы «Некоронованного» до предела насыщены событиями, взятыми едва ли не в микроскопическом масштабе, когда ни одно слово и ни один шаг действующих лиц этой исторической драмы не ускользают от внимания автора-хронографа. Но поэтому же с окончанием собственно авантюрного сюжета не прерывается повествование, несмотря на то что событийная интенсивность резко идёт на спад. (Целостность жанра нарушена ещё и тем, что Аранарт не сменяет своего отца на посту центрального героя и какое-то время повествование идёт о них обоих параллельно.) Мы ничего не знаем о годах мирного правления Одиссея на Итаке, и Толкиен тоже ничего не рассказывает своим читателям о судьбе, скажем, культурного героя гномов Траина Старого после основания им Королевства-под-Горой, да и от царствования Арагорна остаётся только сказ о его отношениях со своей королевой (не считая дарования автономии Ширу – обстоятельство, сохранённое благодаря хоббичьим, а не человеческим летописям). Зато правление Аранарта освещено подробно и со вкусом – едва ли не затем, чтобы у дунаданов севера было не только военное, но и мирное легендарное прошлое. Добавление немаловажное, причём не только для «Некоронованного», но и (а может быть – в первую очередь) для истории Арагорна, поскольку подтверждает его миростроительный потенциал. Альвдис тут удаётся то, что досадным образом миновало внимание Толкиена, чьи дунаданы, следопыты и охотники, – до такой степени маргинальный элемент в картине мира Арды, что Арагорн как подозрительный бродяга в «Гарцующем пони» смотрится во сто крат убедительней, чем Арагорн-король, и надо обладать запредельной проницательностью Фродо, чтобы разглядеть его величие ещё в «Братстве Кольца».

Но едва ли не интересней в данном случае – степень осознания своей судьбы самим Аранартом. Его княжение – принципиальное противостояние героическому, а значит – себе самому. Правление Арахаэля, по представлению его отца (и Аранарт делает всё возможное, чтобы это представление воплотилось в жизнь!), должно быть прямой противоположностью героическим деяниям. «Я буду самым неинтересным из всех правителей Арнора», – говорит Арахаэль Хэлгону, но говорит с грустной улыбкой: он сам бы, возможно, желал иной судьбы, но это – решение отца, который умер вот только что, но в речах дунаданов уже именуется исключительно «Он» (опять мгновенно воздвигается эпическая дистанция между нацией и её основателем).

Но есть и ещё одно превращение, которое совершает Аранарт с отпущенным ему временем: он в буквальном смысле сворачивает в точку годы, прошедшие с того дня, когда Арведуи оставил трон в Форносте. Арахаэль сознательно воспитан им так, чтобы стать мистической копией своего деда (что, помимо прочего, решает судьбу Хэлгона) на новом витке существования северной династии. Всё, что произошло между двумя этими правителями, произошло словно бы в течение одного мгновения: прощаясь с сыном, Аранарт ритуально повторяет и собственное восшествие на престол, и временный разрыв с Гондором, напрямую передавая Арахаэлю то, что унаследовал от трёх своих учителей – Арведуи, Голвега и Талиона.