Некоронованный

Проснувшись, выдохнул. Ничего не случилось, просто Хэлгону удалось разговорить сына Арведуи. Хорошо начинается день, с приятного.

А то молчит днями напролет… а сухой вяз где тут взять?

– И? – требовательно произнес Аранарт.

– Давно пора пройти льду. Я думал, он сошел еще до того, как мы здесь. А он – нет.

– Думаешь, затор выше по течению? – спросил, одеваясь, Голвег.

– И не просто затор, – мрачно кивнул эльф.

– Ну, не сметет же он тут всё…

Хэлгон качнул головой. Нехорошо качнул.

– Да брось пугать. Водичка в заливе теплая, растопит она твои льдины…

– Да, Смерть Ойолайрэ греет эти берега.

– Чего?

Голвегу показалось, что он ослышался.

– Смерть Ойолайрэ, – повторил Хэлгон, будто речь шла о самых повседневных вещах. –Фалафрим его зовут Гурут Уигален.

– А если не ругаться при принце? – свел брови следопыт.

Судя по лицу неподвижному Аранарта, ругаться можно было хоть на Черном Наречии. Он по-прежнему смотрел на Лун, глубоко обнажившую каменную кладку набережных.

– Я не ругаюсь, – отвечал эльф. – Это теплое течение; когда-то оно шло от Нуменора сюда, но не доходя до Эндорэ, оно поворачивает к северу. Говорят, во Вторую эпоху этот поворот не был опасен, корабли не попадали в него, только если сами…

– «Алдарион и Эрендис», – вдруг произнес Аранарт, не глядя на своих товарищей.

– М? – обернулся Голвег.

– Алдарион заплыл на север, – принц по-прежнему смотрел на обмелевшую Лун, – и зеленая ветвь ойолайрэ на носу его корабля замерзла.

– Вот именно, – кивнул Хэлгон. – Поэтому так его и зовут. Только после гибели Нуменора оно изменило направление: стало дальше от берегов и круче к северу. И сильнее стало. Попасть в него – унесет ко льдам, только ветер и спасет.

– Так, – недовольно изрек Голвег, совершенно не готовый к беседе о тайнах морских глубин, – а скажи мне, Хэлгон: откуда ты, хорек сухопутный, всё это знаешь?

– Я, может быть, и хорек, – отвечал нолдор, – а только сын у меня Лебедь. И когда он вез сюда магов, он о многом беседовал с ними. Место капитана и его гостей – на носу. А я был у него загребным; странно было бы, посади он отца не на первое весло. Он им много что рассказал…

– А ты, значит, наслушался.

– И насмотрелся. Нам надо было пересечь Гурут Уигален, а оно после гибели Нуменора злое… мы тогда десяток дней кружили, ждали западного ветра. Под ним и прошли наискось.

Хэлгон замолчал, вспоминая.

Они одолели Гурут Уигален без весел, только западный ветер и воля капитана. Силой рук не пересечь морскую стремнину.

– Не могу представить тебя моряком, – хмыкнул Голвег.

– Я не моряк. Я ходил на корабле сына, да. Но моряком это не делает.

Аранарт спросил, не поворачивая головы:

– Будет наводнение? Когда Лун пробьет затор.

– Откуда мне знать? Пойду спрошу. Но на всякий случай – не выходите, пока я не вернусь.

Только сегодня Хэлгон ощутил, до какой степени они трое не осознают окружающего. О ледяном заторе у Эмин Норуи говорили все, и говорили уже спокойно, как об опасности известной, ожидаемой, привычной и по всему этому – не особо страшной.

Наводнение – да, скорее всего, будет. К нему готовы, и, кажется, если чем и обеспокоены, так это затянувшимся ожиданием. Чего бояться? Река в каменных берегах, набережные делают их еще выше, и даже если какая-то льдина сможет подняться на высоту парапета… разобьется о мостовую.

В гавани давно нет ни единого корабля, отведены в безопасные воды.

Эмин Норуи… Хэлгон слышал название впервые. Но где это – догадаться нетрудно. Там Лун решительно поворачивает на юго-запад, огибая могучие утесы берега. Назвать их холмами можно было только от большого почтения… теперь для него есть причина.

Завтра. Или, самое позднее, послезавтра.

Что ж, в четырех стенах тесновато, но не всё же с копьем упражняться. Можно найти занятие, которому простора не нужно.

Вечером Хэлгон им сказал «ложитесь спать, я разбужу вас, если начнется». Лечь дунаданы легли, но эльф чувствовал: не спят. Разве чуть вздремнут. Не шевелятся, хотят обмануть волнение – не выходит.

Голвег встал затемно, следом и Аранарт перестал притворяться спящим.

Тишина над Мифлондом. Так тихо, что, кажется, слышен шелест волн. Обман слуха, конечно. Их окна слишком высоко. Ничего они услышать не могут.

Северная Гавань сияет огнями, словно праздник. Только вот странный праздник: ни одного фонаря на набережной и в нижних этажах зданий.

Здесь наверняка так же. Огни видно мало, только в западных окнах. А внизу темно. Никого на набережной.

Небо над горами сереет.

– И чего мы ждем? – с нарочитой небрежностью сказал Голвег. – Как дети малые! Давайте хоть поедим.

Ближе к полудню вода в Лун начала медленно прибывать. И это было плохо, потому что шла она с двух сторон: начинался прилив. Что если прорванный затор столкнется с приливной волной? С какой силой Море и Лед могут ударить друг по другу? И что станет с Мифлондом, если эти две стихии столкнутся здесь?

Они услышали дальний гул, словно в горах сошла лавина.

Не лавина.

Не в горах.

Началось.