Некоронованный

В темноте октябрьского утра Аранарт одевался; Хэлгон молча ждал его. Голвег притворялся спящим и тем решил дилемму поздравлять или нет. При посторонних не будет, ясное дело. И сейчас не будет. Вот и спасибо. Лучший подарок к такому празднику.

Нолдор прислушался, поспешил зажечь светильники. Гости.

Всё-таки.

И откуда узнали.

Вежливый стук в дверь.

Аранарт сжал губы, кивнул Хэлгону – да, впусти. Раз он должен вытерпеть поздравления – он вытерпит. Не самое страшное, что бывает в жизни.

Кирдан.

И какие-то фалафрим за его спиной. Вот только подарков не хватало.

Владыка, ты знаешь, что мне нужен от тебя единственный подарок.

Но ты его не сделаешь.

Поклониться. Молча. Боишься сказать резкость.

– Аранарт, я знаю, что сегодня день твоего совершеннолетия.

Опять поклониться.

– Надеюсь, мой подарок порадует тебя.

Ты не успеваешь взъяриться на слово «порадует», потому что один из эльфов разворачивает то, что принес… блестит неведомый сплав металла, тихо звенят – почти журчат – его звенья. Эльфийская кольчуга. Тонкая, легкая – это ты видишь, а все легенды, вспомнившиеся разом, хором твердят, что прочнее любой из людских.

– Примерь, – он слышит улыбку в голосе владыки Мифлонда. – Должно быть по твоим плечам, но мастерам хотелось бы убедиться.

Огня светильников хватает, чтобы понять: она переделанная. Ее расширяли. Кто ее носил прежде? Погиб, уплыл? а важно ли?

Кольчуга – это весомее слов. Битва будет.

Как вторая кожа.

И двигаться в ней легче, чем в кожаном доспехе.

Кирдан кивает и чуть улыбается: только взглядом.

Другой фалмари протягивает кольчугу Хэлгону. Третий кладет принесенную на стол – для Голвега.

– Спасибо, – выдыхает принц. Подарок сам по себе бесценен, но он больше чем доспех, какого не было ни у одного из князей, он – обещание грядущей битвы. Слишком взволнованный, чтобы высказать это словами, Аранарт лишь повторяет: – Спасибо.

Фалафрим уходят, остается лишь Кирдан.

Он отводит принца к западному окну – теперь Голвег может перестать притворяться спящим и наконец встать и одеться. А там и подарок примерить.

– Аранарт, я знаю, – говорит правитель Мифлонда, – ты хотел молчать о сегодняшнем дне. Тебе не придется объяснять твоим людям, почему именно сегодня тебе подарили кольчугу. Доспехи понадобятся вам всем; сегодня их получили все. Все, кто здесь. Потом кольчуг нужно будет гораздо больше; нам есть, из чего переделать.

Значит, быть битве. Настоящей битве.

– Человек на моем месте, – продолжает Кирдан, – сказал бы «рано или поздно мы начнем войну». Но я не человек. Я не начну войну ни рано, ни поздно. Я начну ее в тот день, когда увижу путь к победе.

«Когда увижу». Не «если».

– Но, Аранарт, я хочу, чтобы ты взглянул в глаза правде. Если не случится события… такого, которое смоет все наши планы, как волна песочный замок, и не заставит нас повести эльфов немедленно, если этого не случится, то…

– То?

– Я уже говорил и повторю: нас слишком мало. Даже с Линдоном. А Король-Чародей могуч. Поэтому (если твой отец не заставит меня изменить решение) мы выступим лишь тогда, когда Моргул будет убежден, что эльфы не помогут Арнору. Только внезапностью мы можем сравнять силы.

Ждать. Ждать год… несколько лет? десятки лет?!

– И я должен сказать тебе, – голос эльфа звучит сурово. – Не знаю, за что Король-Чародей получил это прозвище, но ему удалось то, чего не делал никто и никогда.

Кирдан словно не решается произнести это.

– Кольцо Моргота. Сила Врага, разлитая в мире. И власть над морозом – одной из стихий Моргота.

Хэлгон побледнел от таких слов.

– Как может человек… бывший человек управлять Кольцом Моргота – я не знаю. И не узнаю никогда. Но он может. И будет. Я не хотел говорить тебе этого раньше, Аранарт, надеялся сказать это твоему отцу… но нет, это услышать тебе.

– Зима будет страшнее прежней, – ровно произнес принц.

– Да, Аранарт.

– И ты ничего не сделаешь.

– Да.

– Я понимаю, – кивнул сын Арведуи.

Корабль

Как ни странно, эту зиму Фириэль назвала бы счастливой.

Была ли она ужасной?

Ну… да.

Чего и ждать после снега в июле.

Арведуи предупреждал, Ики злился, она сама говорила… неизбежное страшно, когда оно далеко, когда ты надеешься, что обойдется, что возможно иначе, – та самая детская надежда, закроешь глаза ладошками и думаешь, что злодей тебя не увидит.

А здесь всё ясно.

Они шли навстречу гибели. Теперь они могут оставаться на месте: гибель идет им навстречу.

Когда всё знаешь наперед – на удивление нестрашно.

Все вопросы решены. Кроме одного: когда. На него ты отвечаешь: «Скоро».

И радуешься сегодняшнему дню.

Потому что он есть.

Успеть сказать друг другу еще сколько-то добрых слов, на которые не нашлось времени тогда… при жизни. Улыбнуться. Посмеяться.

Бердир, овладевший искусством охоты на тюленя, с удовольствием показывал госпоже, как надо правильно подползать к зверю, надев на голову капюшоном шкуру его незадачливого сородича и прикрывать грудь и живот левой рукой, замотанной в белый мех… она смеялась, потому что было действительно смешно, и радовалась, потому что они снова еще что-то успели.

И так каждый день.