Некоронованный

Тысячи брызг твоей силы. Тысячи лет твоей жизни. Тысячи – в твоей власти.

Величием венчан.

Навечно.

Пей вечность как вино, пусть силу сочтут виной, ты пьян мощью иной, полон, поднят, глядишь по-над, грозишь полдню, врагам поздно.

Поздно спасаться.

Поздно.

Дно.

Арведуи был очень убедителен. Он сам не ожидал от себя, что с ходу придумает столько причин, по которым эльфы не могут взять на корабль дружину. Но в самом же деле, море – это ледяные ветра и волны, а тэли на палубе не построишь, там нет места, а на одного человека придется брать не только шкуры, но и кожи, чтобы защитить от бурь, а еще запас еды и пресной воды, эльфы обходятся почти без этого, что им припасы, их согреет гребля, а человек не может сесть на весло эльфийского корабля, не может грести в лад с фалафрим, Тонлинд об этом не подумал сразу, да, он же впервые должен взять людей на борт, поэтому, раз всех забрать никак не получится, то никакого жребия или еще как-то, они с Фириэлью плывут, им нужно к Кирдану чем скорее, тем лучше, а все остальные летом, с Нярохом, потом левым берегом Лун… и вообще, это приказ.

Последний аргумент был самым веским.

А рукавиц он не снимал.

Про отданное кольцо Барахира они узнают потом. Когда уже всё… когда он будет далеко. Ики им не скажет правды. Да и… может быть, еще обойдется.

– Осенью я буду ждать вас в Мифлонде. Я предупрежу Кирдана, чтобы отправил эльфов к Сумеречному навстречу вам. Только одно может помешать мне: меня позовет война.

А, пожалуй, и не соврал.

Поверили? Нет?

Это уже неважно.

Они уплывают вдвоем.

Бледный.

Блеклый след. Смытый след. Сбитый след.

Слабый лед.

Север съест. Дерзких сметет.

Хлёсткий.

Хруст их –

в зубах.

Слабым вздохом – сперва. С севера, с востока – слегка. Мелкой мороси мгла.

Рябь. Зыбь.

Глубь. Муть.

Ка-

нуть.

Ночью задул ветер с северо-востока. Несильный и, сколько Арведуи знал карту, попутный.

Но эльфы отчетливо встревожились.

Хотя парус, весь вечер висевший неподвижно, теперь наполнился, Тонлинд приказал убрать его.

Не нужно было быть мореходом, чтобы понять: ожидали бурю.

И, судя по всему, непростую бурю.

Слепни.

Под снегом сникни.

Морозной стаи звери, сотни пространств поправ, сбегаются из былых бездн, от голода бешеные.

Блеск зубов, ярость глаз, скрежет льдин, снег летит, снег бьет, валит, слепит, волку напиться вражьей крови, море уморит, о пощаде не молишь, моли не моли – нет прежней земли.

Канула.

Горяча кровь Эленны, горяча и нетленна, в морской могиле не лежит – бежит.

К северу. К северу. К северу.

Вечный путь – к северу.

Холоден подводный склеп Нуменора.

Вечен бег его горячей крови.

Рыбы объели тела, кораллы растут из глаз, спруты спят во дворцах, но биться мертвым сердцам… со смертью биться.

Стала судьба бедой, стала кровь водой, горячей подводной рекой.

Роковой.

Холод ведет в тепло.

Тепло несет в смерть.

Всех.

Разъяренное море швыряло корабль, снег бил в лицо, ветер хлестал, руки еле удерживали обледенелые снасти, чтобы тебя не смыло за борт новой ледяной волной, было нечем дышать – буря вбивала вдох обратно в горло, ты переставал понимать, где верх и низ, где море и небо, куда эти шквалы ветра несут корабль, нет ни прошлого, ни будущего, ни судьбы, ни цели, а есть только руки, только они и живы, руки, вцепившиеся в какой-то канат, только руки и живы в тебе, только руками и жив ты.

Когда удавалось перевести дыхание и разлепить глаза, ты видел фалафрим, навалившихся на рулевое весло, – как они в этом хаосе могут управлять кораблем?! – и Тонлинда, стоявшего рядом с кормилом, так спокойно стоявшего, будто нет никакой бури, будто не может его смыть очередная волна… а не может! смотришь на него и веришь – не может! руки эльфа лежали на борту, и больше всего капитан был похож на всадника, который успокаивает своего испугавшегося коня.

Стихия ярилась всю ночь. Днем стало как будто полегче: не так часто налетали шквалы, не так яростно бил ветер и снег. Тонлинд улыбнулся дунадану: видишь, было страшно, но мы целы. А буря скоро стихнет.

Говорить не получалось, не было сил. Меховая одежда превратилась в глыбу льда и снега, пошевелиться в ней стало почти невозможно. Сначала надо сколоть хоть часть льда с себя.

Какое чудо произошло этой ночью? Как они не погибли в этой буре? Как их корабль не был разбит в щепки? Поистине, мореходы Кирдана творят чудеса…

Море всё еще ярилось, и даже у фалафрим силы оказались не бесконечны. Хотя эльфы и сменяли друг друга на кормовом весле, Арведуи видел, что они устают, что их движения становятся замедленнее и слабее, а Тонлинд, напряженный, как боевая тетива, погружен в непостижимый для людей разговор со своим кораблем, и именно поэтому все они пока и целы.

К ночи стало еще спокойнее… прорвались? буря позади? впереди океан, осталось повернуть на юг и скоро, совсем скоро они смогут снять эти меха… Мифлонд, Кирдан, Аранарт, жизнь… неужели жизнь?

Сон.

Усталый сон без сновидений.

Корабль бежит по тяжело дышащему морю, по еще грозным, но уже не опасным волнам, самое страшное позади, и можно спать, спокойно спать…