Некоронованный

Ему самому было странно, как он воспринял это. Ни горя, ни ужаса. Что о таком говорится? «Сердце сжало от боли, свет померк»? Сердце билось как всегда, и он видел Кирдана, Вильвэ, этот зал с привычной для фалафрим резьбой в виде яростных волн… день был и остался совершенно обыкновенным, мир не раскололся на «до» и «после». Наверное, потому, что расколот был год назад. И ужас гибели отца он пережил – год назад.

Сегодня неизбежное, к которому давно готов, произошло. И только.

Но не для других.

– Откуда вам знать, что князь был на корабле? – взъярился Голвег.

Кирдан тихо вздохнул. Ответил:

– Тонлинд был рад, найдя его. Я это слышал.

Командир следопытов переводил гневный взгляд с одного фалмари на другого, ища, в чем они ошибаются. Они неправы! Мало ли, что они там почуяли… им показалось! Никто не видел разбитого корабля, тем паче мертвого князя!

Заговорил Вильвэ. Сейчас он не выглядел ожившей древней статуей, он был здесь и сейчас, голос его звучал твердо… так неожиданно видеть Кирдана, сраженного горем (кем был ему Тонлинд – учеником? другом?), но стократ более странно видеть его родича, вернувшегося в сегодняшний день.

– Моргул поднял немыслимую по ярости бурю, чтобы погубить корабль. Она была так страшна, что ее услышали многие здесь. Очень многие. Вы понимаете, что это означает?

Глаза фалмари сверкнули гневом. У его внука они сверкали так же, когда он шел на Саурона?

– Моргул не майа. Тем паче не Вала, – ненависть клокотала в голосе Вильвэ, но не та, что выплескивает себя в проклятиях, а ненависть решительная, обращающаяся в планы действий и удары отрядов. – Силы, которые он призвал, ему не по плечу. Он сейчас лежит рыбой на песке. Только потому и жив, что назгул.

И вот тут пол закачался под ногами Аранарта.

– Лорд Вильвэ, ты хочешь..?

– Мы не знаем, где он, – жестко прозвучал голос фалмари, и оба следопыта поняли, что это приказ. Приказ выследить Короля-Чародея.

– Найдем, – тихо прохрипел Голвег.

– Не сейчас, – главное сказано, и к Вильвэ вернулась его обычная холодность. – Весной. Вам проще идти, а ему чем теплее, тем хуже.

– Найдем весной, – Голвег смотрел исподлобья.

– И? – потребовал Аранарт. От робости перед дедом Гил-Галада не осталось и крохи.

– У нас нет войск, чтобы вести против него войну, – Вильвэ недобро щурился. – Но нам они и не понадобятся. Найдите его, – он обвел взглядом арнорцев, – и мы узнаем, чего стоит его хваленое бессмертие против перворожденных эльфов.

Это был неправильный день. Аранарт знал, что он должен чувствовать если не отчаянье, то хотя бы горе, а он… он счастлив. Счастлив яростной радостью зверя, учуявшего добычу.

– Запомни, – Вильвэ смотрел прямо на него, – какую бы тайну ни унес твой отец на дно морское, он сделал нам подарок. Своей смертью он выпотрошил всю магию Короля-Чародея, как потрошат рыбу! Сейчас против нас – только правитель Ангмара. Спустя сколько-то… лет, веков? его силы восстановятся.

Аранарт резко кивнул непроизнесенному, и Вильвэ закончил:

– Только мы ему этого времени не дадим.

На мысу горел костер.

С моря дул ветер – обычный для этого времени. Лоссофы привыкли к нему и не замечали. Они сидели спиной к ветру, закрывая собой маленькое пламя.

Не беда, что этот костер с моря не видно. Это не сигнал. Главное, что горит.

Вот пусть горит.

Иногда то один, то другой лоссоф подкладывал в огонь колотую кость морского зверя. Или кусок жира.

Когда пламя жадно лизало жир, становилось видно, что у одного из двух на пальце перстень. Сверкали живые зеленые искры – глаза двух змей.

Ворсали не мог бы сказать, зачем пошел к морю. Тянуло. Ладно, пошел… хотя что там делать посреди ночи.

Увидел костер, пошел быстрее.

У костра сидели отец и племянник.

Что за костер – стало ясно. Ики молча кивнул сыну: да, твое место здесь.

Так они и кормили костер втроем.

До рассвета.

Часть 2

Молчащий князь

Иногда человеку кажется, что война не оставляет на нем неизгладимых следов, но если он действительно человек, то это ему только кажется…

«Живые и мертвые»

Зима еще не кончилась, а Мифлонд получил неопровержимое доказательство гибели Арведуи.

От самого Ангмарца.

Доказательство большее, чем если бы назгул прислал Кирдану хвастливое письмо.

Этим доказательством были беженцы.

Не воины, с огромным трудом скрывшиеся от ангмарских отрядов, перекрывающих пути к югу от Сумеречного Кряжа. Женщины и дети.

Хватка Моргула заметно ослабла.

И так сразу, даже не дожидаясь весны.

Раньше он делал всё возможное, чтобы мышь не проскочила к эльфам… мыши, конечно, проскакивали, зубастые такие мыши, но сколько? сколько арнорцев было здесь зимой? – десятки отчаянно везучих. И только мужчины. Страшно было подумать, сколько женщин и детей погибло, пытаясь уйти на юг.

А сейчас – каждый день кто-то. И с малышами. Чудом пережившими эти две зимы.

Эльфы готовятся принять сотни. Отдают свои праздничные залы под жилье. Из Северной Гавани идут лодки с едой: Линдон щедро делится.