Некоронованный

– Ладно, приехали. Узнали подробности – как Фарамир удрал в отряд конницы и погиб, как Эарнил разбил тех кочевников… А смотрят на нас – как на незваных гостей. Что, дескать, вам тут надо, какая воля Ондогера – нет никакой воли Ондогера, не оставлял он ничего, он только Фарамира оставил наследником на случай если, и кто же виноват, что Фарамир… и вообще – следующий в очереди Эарнил, потому что он потомок… вот я без генеалогии не скажу, чьего там младшего брата.

Сделал маленький глоток.

– А князь их слушает… молча. Спокойно так молчит, вежливо. Так молчит, что у них, видно, совесть проснулась. И созвали они совет.

Он посмотрел на Аранарта:

– Ты совсем не помнишь?

– Очень смутно. В основном, руку отца на плече. Дескать, стой смирно и соответствуй. Ну, – он горько усмехнулся, – стоял смирно. По крайней мере, старался. Это я помню хорошо.

– А он говорил. О том, что ты первый, в ком течет кровь и Исилдура и Анариона, что ты наследник Элендила, что впервые за две тысячи лет над нашими городами взовьется знамя с Семизвездьем, Древом и Короной и что… – Голвег вздохнул, – воля Ондогера была в том, чтобы Арнор и Гондор стали единым Королевством. И вот тут…

Аранарт напряженно смотрел на него.

– …они стали говорить, и говорить разное. И что Арнора давно нет, а есть только Артедайн, и что северной ветви на юге делать нечего, а по женской линии нет наследования, и что воля Ондогера никому не ведома, указа нет, а верить на слово северянам, бегущим на юг от своих бед…

– Прямо так и сказали? – спросил Хэлгон, пригубив вина.

– Было, было. Но только… гм-м, мне казалось, что их слова – так, прикрытие. Неважно, чем и как возразить. Что они напуганы. И так напуганы, что будут говорить о чем угодно, лишь бы под этим ворохом доводов скрыть главное.

– И? – тихо спросил Аранарт.

– Назови это объединением Королевства, – осторожно сказал Голвег.

– Чем это плохо для них? – не понял Хэлгон.

– Решительные перемены? Конец прежней жизни? Я не знаю…

– Я думаю, ты знаешь, – очень тихо сказал князь. – И тоже боишься это произнести. Хотя ведь это только слова.

– Это сказка! И ошибка Ондогера, – отрезал Голвег.

– Если это сказка, – Аранарт пристально смотрел на него, – то почему мы не решаемся говорить об этом? Здесь Хэлгон, вот уж он знает наверняка!

– ? – приподнял бровь нолдор.

– Скажи… – он старался, чтобы его голос звучал совершенно как обычно, – я похож на Феанора?

– Ты? – изумился Хэлгон. – Чем?!

– Не знаю. Тебе виднее.

– Цветом волос и тем, что вы оба – потомки Финвэ?! – хмыкнул аглонец.

– И это всё?

– А кто тебе сказал, что ты похож?

– Не ему, но сказал это Ондогер, – ответил Голвег.

– Я мало знаю об Ондогере, – осторожно проговорил нолдор, – но мечтателем он, кажется, не был.

– Это смотря каким… – отвечал командир следопытов. – Сколько я знаю, он очень серьезно отнесся к пророчеству об Арведуи и конце Артедайна… а конец ведь не обязательно то, что творится сейчас… – он резко втянул воздух через стиснутые зубы, – конец ведь может быть и началом нового. Ну вот он и мечтал о вожде, который создаст единое Королевство и поведет в новую жизнь.

Хэлгон отпил вина и осторожно проговорил:

– Если так – он избрал не лучшего из героев. Даже тогда, когда мы повторяли слова Феанора о пути на Восток… еще был жив Финвэ, сияли Древа, мы и помыслить не могли изгнание в Форменос… но даже тогда мы знали, что пойдем в жизнь, от которой бежали наши отцы. Мелькора тогда еще не звали Морготом, он жил в Амане… но мы знали, что Средиземье полно опасностей, чудищ, недобитых орков. Где, по-вашему, я учился сражаться и зачем? Мы готовились к Походу, мы искали тягот и битв… да что там – мы крови и смерти искали. И потом нашли, да… Как говорят люди, бойтесь ваших желаний, ибо они исполнятся…

Он снова пригубил.

Аранарт внимательно смотрел на него.

– Каким он был? – ответил Хэлгон на непроизнесенный вопрос. – Ураганом, сметающим всё, что заденет. Или ты летишь в этом вихре, или… ну, как Финголфин и многие из старших. Всеми силами против него.

Поглядел на свой кубок, но пить не стал.

– Он был… другой. Как эльф не похож на человека, так он был существом иной природы. С Келегормом можно было разговаривать – Феанору только внимать. Келегорму можно было служить… его воля вела, но он был таким же, как мы. Лучше нас, но таким же. А Феанор… говорят, когда он умер, его дух вырвался пламенем. Вот уж не удивлен.

Помолчал.

– Нет, Аранарт. Не знаю, во что верил Ондогер, но ты – человек. Сильный, достойный, но обычный. И это твое счастье. Подумай об Альквалондэ – и не мечтай быть похожим на него.

Медленно, в молчании допил кубок.

– Я не мечтаю. – Аранарт сжал руки в кулаки. – Альквалондэ… да, это ужасно. Но… я могу это понять. А Араман! Как он мог бросить свой народ?! Тех, кто пошел за ним, тех, кто поверил ему! Не-ет…

И в этом выдохе было больше осуждения, чем в любых гневных словах.

– Если судьба будет милосердна к нам, ты еще станешь похож на Финголфина, – тихо сказал Голвег.

Сын Арведуи проговорил спокойно, ни на кого не глядя: