Некоронованный

Голвег едва пригубил, поставил кубок, вино выплеснулось.

– Нам бы понять простой урок: ночь нужна для вот таких переговоров. Нам бы сейчас пойти к Эарнилу – тоже наверняка не спит! Не ожидал ведь, что «эти северяне» готовы уступить в том, что для него, Эарнила, важно. Он ведь тоже – воин, а не из этих… мудрых знатоков древности! Дай мы ему вырастить наследника так, как он сочтет нужным, – да он бы с радостью отдал бы потом власть. Воину душно в королевских палатах.

Аранарт молчал.

– Да… а нам казалось, что переговоры ночью – это бесчестно. Что как же мы можем договариваться с Эарнилом тайно… и ведь предложи ты мне ночью перерезать спящих ангмарцев, я же только спрошу, где их лагерь… а тут – ни-ни, нельзя. А слушать того, кто сам к тебе ночью пришел, кто весь сияет заботой, как луна в полнолуние, только заботится о нас тайком, – это да, это можно…

– Короче, – тихо сказал Аранарт.

– Короче, назавтра Эарнил от нас ждет, что мы снова о его регентстве заговорим, а мы о нем ни слова, а мы – про Фириэль, про престол дочери Ондогера и про право Тар-Алдариона, в котором сами понимаем чуть больше, чем Хэлгон.

– И?

– И тут началось. Со всех сторон. И те, кто явно готов был. Кто посылал нашего ночного доброхота. И те, кто совсем готов не был. Все, перекрикивая друг друга. Что от королев одни беды – и долго перечисляют, какие. Я так историю Нуменора не знаю! Что должен ли Гондор следовать нуменорскому праву? Что право Тар-Алдариона тогда применимо, когда нет мужских наследников. Что Фириэль – это почти Мириэль, а правление Мириэли всем известно чем кончилось… В общем, разделали нас, как ту самую конницу в ущелье с лучниками. Изрешетили, и добро бы стрелами, а то – цитатами. Жуткое оружие. – Голвег горько вздохнул, опустил голову. – Налейте, что ли?

– У тебя полный.

– А. Да.

– Я второй раз вижу, чтобы ты напивался.

– Второй? – воин вскинулся, посмотрев на Аранарта совершенно трезвым взглядом. – Когда был первый?

– Во сне.

По тону было понятно, что большего объяснения Голвег не получит.

– После этого мы уехали?

– Не-ет, – глаза воина сверкнули, – твой отец не сдавался так легко! Он всегда держался до последнего, что с оружием, что против этих… книжников.

– Я знаю, как сражался мой отец, – холодно перебил Аранарт.

Голвег показал Хэлгону свой пустой кубок. Тот долил остатки из кувшина, отлил часть вина из своего.

– Говорить о знамени с Короной мы больше уже не могли: раз заявив о правах Фириэли, мы же и предали идею Ондогера. И тогда твой отец сказал: у меня самого есть права на корону Гондора. Исилдур после смерти брата был здесь королем. Он передал власть сыну Анариона, да. И всё же потомок короля имеет право претендовать на власть. Тем более – старшая ветвь.

– И у них тоже нашлись возражения.

– Да… Я уже и не помню, что именно. Но, – он сделал большой глоток, и Хэлгон не без сожаления вылил ему остатки из собственного кубка, – дело было в другом. Он понимал, что королем ему не стать. Что если уж тут воля Ондогера не указ, то слова о праве потомка Исилдура точно ничего не будут значить. Только если бы мы уехали после той истории с нуменорскими королевами, над нами бы весь Гондор до сих пор смеялся. Так – возражали, отрицали, но смотрели с уважением. И Эарнил потом… он сказал: у вас один недостаток – вы северяне.

Аранарт чуть кивнул.

Встал, поставил свой кубок на середину стола:

– Можете допивать, я не хочу.

Волнами Мифлонда

Кирдан и Вильвэ пришли к ним на следующее утро. Древний эльф (странно так называть его, когда рядом другой перворожденный! – но иначе не выходит) снова смотрел в никуда, так что невольно спросишь себя, зачем он здесь, если ему настолько безразлично всё. Ну да знаем мы эту маску бесстрастия. Видели, что под ней.

– Итак, наши планы изменились, – сказал владыка Гаваней. – И я хочу выслушать вас.

– Король-Чародей знает о выходе флота, – полувопросом, полуутверждением проговорил Аранарт. – Назгул не может не услышать этого. Раз знают чайки… весть разнеслась. А Моргул не глупец.

Хэлгон кивнул, вспоминая события семивековой давности.

– Значит, он тоже готовится к войне, – подвел черту Аранарт.

– Я соскучился по моим ребятам, – задумчиво проговорил Голвег. – А они по мне. Пора погулять по родным взгорьям, навестить их.

– Владыка Кирдан. Сейчас, когда наши планы изменились, я хочу спросить тебя…

Князь сидел, положив руки на стол и непроизвольно сжимая их в кулаки. Непроизнесенный вопрос читался на его напряженном лице.

«Помогу ли я тебе вернуть твою страну? Одно дело – искать Моргула и мстить, другое – отвоевать Арнор.

Помогу ли? Подниму ли моих фалафрим? Позову ли Линдон? Пойдут ли эльфы на помощь людям, как это было две тысячи лет назад?

А как ты думаешь?

Но ты никак не думаешь. Рассуждать ты умеешь и хорошо. Но думать… не сейчас. После года в тщетном ожидании помощи Гондора… нет, способность думать к тебе вернется не скоро. Во всяком случае, позже.

И умение принимать помощь – тоже.

Слов участия ты не услышишь. Твое сердце заковано в броню отчаянья. Что ж, буду говорить с тобой на твоем языке.