Некровиль

Йемоа вздрогнул, когда в наушниках шлема раздался трескучий голос. Завертел головой, пытаясь высмотреть чужака среди бесчисленных теней межзвездного пространства. Повинуясь мысленному приказу, тело Быстрого начало светиться. Он отлично знал, как выглядит со стороны: сияющий и обнаженный в вакууме, стоящий босиком на шершавой обшивке цилиндра, слегка наклонившийся вперед под воздействием вращения. В возрасте Йемоа он сам пришел бы в ужас от такого зрелища, но на Быстрых Детей благоговейный трепет действовал так же, как на их Медленных Родителей – пробуждал в них дружелюбную ворчливость.

– Уходи.

Сияние тела Быстрого рассеяло тьму до самых тайных ее корней. Йемоа Тоэ Яу даже в желто-зеленом скафандре выглядел тощим. Он завозился и повернулся спиной: у Аэо Таэа это было смертельное оскорбление, до которого и тейские Аспекты с их замысловатым этикетом не додумались. Быстрый дернул за страховочный фал мальчишки. Трос выглядел неповрежденным, карабин действовал.

– Не трогай.

– Не стоит безоглядно полагаться на такие вещи. Космические лучи могут ослабить структуру пластика: один сильный рывок – и трос лопнет в тот самый момент, когда ты будешь в нем нуждаться сильнее сего. Да, мой дорогой друг, я собственными глазами видел, как людей уносило в бескрайний космический океан.

Шлем с яркими нарисованными птицами повернулся в сторону Быстрого.

– Врешь.

Быстрый запрыгнул к беглецу и устроился рядом с ним в гнездышке. Йемоа отодвинулся, насколько позволяла теснота.

– Я тебе не разрешал сюда забираться.

– Этот корабль – общая собственность.

– Но не твоя.

– Верно, – согласился Быстрый.

Он скрестил ноги и притушил сияние своего тела так, чтобы они оба смогли увидеть озаренный прожекторами изгиб строящегося звездного двигателя. Скалярный привод сам по себе был небольшим устройством – в системе координат Амоа его можно было сравнить с размерами зажиточного сельского поместья. Но к нему прилагалось множество инженерных сооружений, высоких бункеров, куполов и трубопроводов, в совокупности представляющих собой систему транспортировки, благодаря которой вода и антивода превращались в темную энергию. Над стройкой зависли на стационарных орбитах пять кораблей-прожекторов, словно маленькие солнца. Быстрый не сомневался, что на площадке все кипит от бурной, энергичной деятельности, но прямо сейчас для его восприятия – на Детской Скорости – она превратилась в неподвижную картину: работники в ярких, как птичье оперенье, скафандрах, инженеры в тяжелой броне, многочисленные роботы, а также ползающий и летающий транспорт, – все застыло. Они перемещались, но так медленно, что невозможно было рассмотреть отдельные движения; однако стоило моргнуть, и все менялось. Быстрый сидел с Йемоа долго даже по меркам Родителей. За строительными прожекторами неспешно двигались по своим орбитам звезды. Интересно, подумал Быстрый, какими их видят взрослые? Он перешел на Родительскую Скорость и внутренне ахнул от восторга: звезды теперь мчались во весь опор, каждая чертила на темном фоне дугу. Строительная площадка ожила, маленькие роботы-сборщики и челноки так и замелькали, извергая струйки пара из турбин.

Десять лет, десять взрослых лет прошло с тех пор, как Быстрый просочился сквозь корпус колонии Га’ату и соткался из столба наночастиц. Он все еще не знал, к какому миру принадлежит: Родительскому или Быстрых Детей. Тогда не было Быстрых Детей, вообще не было детей. Этого требовал контракт. Предполагалось, что когда цилиндры достигнут Пункта Назначения, начнется эпоха детей, рожденных старым – быстрым – способом, должным образом приспособившихся к новому миру. Быстрый изменил все это в обмен на свое спасение: он пообещал, что до Пункта Назначения они доберутся не за медленные годы или даже медленный сезон, а за часы – реальные часы. С оговоркой, что придется сделать крюк – для релятивистского флота это был вопрос считанных минут – к планете Тей, старой родине Быстрого.

Провели собрания, пришли к согласию: скудные энергетические запасы Аэо Таэа позволяли воплотить план в жизнь, хоть их и было впритык. Путешественникам пришлось перейти на биотопливо и мускульную силу; все технологические ресурсы перенаправили на сборку трех скалярных установок, использующих темную энергию. Все ради того, чтобы путешествие завершилось в мгновение ока. Затем пышные леса и редколесья, покрывающие внутренние склоны цилиндров, зацвели и выпустили облака генетически модифицированной пыльцы. Все жители на три дня слегли с симптомами простуды, все женщины забеременели, и девять месяцев спустя родились первые Быстрые Дети.

– Ну а где же твой корабль?

При звуке голоса Йемоа Быстрый переключился на Детскую Скорость. Работа на ослепительной равнине замерла; звезды опять поползли.

– Он мне не нужен, – сказал Быстрый. – Я и без того знаю, насколько велик космос.

– Двигатель действительно использует темную энергию?

– Да.