Немецкий дух в опасности

Само устройство книги, ее заглавие, скрытые цитаты и последовательность опровержений не вызывают сомнений в том, что Науман заочно спорит со своим коллегой-романистом. Почему же, остается вопрос, Науман не упоминает в своей книге ни Курциуса, ни его «Немецкий дух в опасности»? Как ни странно, это может объясняться бесконфликтной натурой самого Наумана; будучи вполне убежденным сторонником Гитлера и с 1933 года – членом НСДАП, Науман, насколько можно сейчас судить, никогда не занимался доносительством или личным преследованием: так, в 1937 году, когда обсуждался вопрос о лишении Томаса Манна и Карла Барта почетных докторских степеней в Боннском университете, Науман высказывался против этой идеи393; в середине 1930‑х Науман и Курциус вместе выступили в защиту университетской стенографистки Берты Шварц, подвергшейся преследованию по национальным мотивам394; более того, по свидетельству Георга Лаусберга, именно Науман, пользуясь своим влиянием в Министерстве культуры, защитил Курциуса от репрессий395. Можно, соответственно, предположить, что и в 1932 году Науман не захотел компрометировать Курциуса и вступать с ним в личные препирательства; вместо этого он выдвинул свою «Немецкую нацию» как общее, отвлеченное рассуждение.

Книга Наумана оказывается лучшей иллюстрацией к словам Курциуса из «Немецкого духа в опасности»: «Дух ниспровергают у нас не какие-то орды варваров, а сами интеллектуалы»396; хоть Науман и вкладывал только положительное значение в свою концепцию «примитивного», дальнейший немецкий опыт показал реальные последствия примитивизации как возврата к родоплеменной морали «крови и почвы» (эту формулировку тоже можно найти в «Немецкой нации»). Как представляется, позиции Курциуса и Наумана рассудила сама история.

Но в марте 1933 года история еще судила иначе. Закон «О чрезвычайных полномочиях», окончательно утверждающий в стране неограниченную власть национал-социалистов, был принят 23 марта и издан 24-го. Нацистская газета («боевой листок», как она официально называлась) Völkischer Beobachter выходит 24 марта 1933 года с триумфальным заголовком: «Рейхстаг передает правление Адольфу Гитлеру». И именно в этом, историческом, номере «боевого листка» публикуется последняя в тогдашней Германии рецензия на «Немецкий дух в опасности». Ее автор – 26-летний Герман Заутер, мюнхенский филолог-романист; именно этот текст подразумевал Курциус в 1952 году, когда писал: «…(через „Немецкий дух в опасности“) я навлек на себя в марте 1933 года гнев „Народного обозревателя“. С тех пор я на двенадцать лет сделался persona ingrata»397. Отзыв Заутера, опубликованный в главном пропагандистском издании страны, имел фактически обязующую силу: Курциуса официально объявляли изгоем, а его книгу и всякое обсуждение ставили под запрет.

Этот исторический документ – образец тоталитарного рецензирования, поставившего крест не только на публицистике Курциуса, но и, в общем, на целой эпохе, воплотившейся в идеалах «Немецкого духа», – имеет смысл привести полностью.