Немецкий дух в опасности

От идеи издавать «Основы» Курциус к тому времени уже давно отказался. Вся его жизнь до как минимум 1945 года проходила именно так, как фактически предписал Заутер399: академической наукой Курциус продолжал заниматься, его новые медиевистические статьи выходили в уважаемых научных журналах, а вот культурно-политическая деятельность Курциуса была пресечена самым жестким образом. В начале апреля 1933 года, то есть через несколько дней после выхода рецензии Заутера, Курциус пишет Катрин Поцци так:

Меня резко атаковали в Völkischer Beobachter: из‑за того, что в своей последней книге я раскритиковал национализм. Пока вроде бы ко мне не приходят, меня не увольняют. Как бы то ни было, я счастлив, что написал «Deutscher Geist in Gefahr» и обозначил свою позицию. Некоторые друзья мне говорят, что книга нынче актуальна, как никогда. Больше, конечно, издать я ее теперь не смогу. Людям свободомыслящим пора удаляться в тишину или в чисто научную деятельность400.

В декабре того же года он снова вспоминает рецензию в письме Рене Жанену; там же – важные слова401:

Национал-социалистическая революция вызывает у меня, естественно, сплошную ненависть. Она упраздняет все личные свободы, она бросает вызов культуре, гуманизму: всему, что составляет для меня смысл жизни. Это очередной натиск вечного германства402, поднимающийся против Запада. Они [нацисты] правят, опираясь на терроризм, а методы свои заимствуют то из России, то из Италии. Чуть ли не первое, что они приняли, – это был печально известный «Закон о восстановлении профессионального чиновничества», который позволил избавиться от всех неугодных. Так уволили сотни профессоров403.

И окончательное суждение, тоже из письма Катрин Поцци:

Меня мучают две мысли, которые, видимо, моих соотечественников не трогают: 1) пусть даже режим простоит 10 или 20 лет – в итоге он все равно падет. И тогда нас ожидает красный террор. Гитлеровцы, сами того не сознавая, готовят катастрофу, замешанную на злобе, мести и убийствах; 2) мне очень горько от того, что творит моя страна (особенно – от «бойкота евреев»), становящаяся уже воплощением всей odium generis humani [ненависти к роду человеческому]. Не хочу больше об этом говорить404.

Больше Курциус об этом не говорил.