Читаем Немецкий с улыбкой. Г. Хольц-Баумерт. Истории одного неудачника полностью

Ich musste wieder aufs Brett (мне надо было снова /идти/ на доску). Wieder ging alles bis zum kritischen Moment gut (снова все до критического момента шло хорошо; gehen; der Mom'ent). Doch wie von Zauberhand aufgehalten, konnte ich nicht weiter (но дальше я не мог, будто меня задержала какая-то колдовская рука: «будто задержанный колдовской рукой»; die Zauberhand; der Zauber – колдовство). Ich richtete mich wieder hoch (я снова выпрямился).

«Was hast du nun f"ur eine Ausrede (какая теперь у тебя будет отговорка)?», fragte Papa b"ose (спросил папа зло).

«Gar keine (совсем никакой). Ich glaube, unten ist gerade einer durchgetaucht (я думаю, внизу как раз сейчас кто-то нырнул), da kann ich doch nicht springen (потому я не могу сейчас прыгать).»

Papa sah angestrengt ins Wasser (папа напряженно посмотрел в воду; anstrengen – напрягать; sehen) und blickte mich dann nur von der Seite an (и только потом со стороны = искоса посмотрел на меня; die Seite).

«Los jetzt (вперед: «давай теперь»)!», befahl er (приказал он; befehlen).

Ich musste wieder aufs Brett. Wieder ging alles bis zum kritischen Moment gut. Doch wie von Zauberhand aufgehalten, konnte ich nicht weiter. Ich richtete mich wieder hoch.

«Was hast du nun f"ur eine Ausrede?», fragte Papa b"ose.

«Gar keine. Ich glaube, unten ist gerade einer durchgetaucht, da kann ich doch nicht springen.»

Papa sah angestrengt ins Wasser und blickte mich dann nur von der Seite an.

«Los jetzt!», befahl er.

Ich beugte mich vorsichtig (я осторожно наклонился). Da griff Papa zu (тут вмешался папа; zugreifen). Er hat so grosse und feste H"ande (у него такие большие и крепкие руки; die Hand). Er fasste mich an den Fusskn"ocheln (он схватил меня за щиколотки; der Fusskn"ochel) und hob mich hoch (и поднял меня вверх; hochheben).

«Nein», rief ich noch (крикнул я). Doch der kritische Punkt war schon vorbei (но критический пункт уже миновал). Ich plumpste ins Wasser (я плюхнулся в воду). Und da ich keine Bewegung machte (и так как я не делал никаких движений; die Bewegung; bewegen – двигать, шевелить), bin ich wohl wie ein Brett hineingefallen (то я упал, как доска). Diesmal tauchte aber wirklich einer unten durch (в этот раз действительно кто-то поднырнул снизу). Ich stiess ihm kr"aftig in die Seite (я с силой толкнул его в бок; kr"aftig – сильно; die Kraft – сила; stossen).

Ich beugte mich vorsichtig. Da griff Papa zu. Er hat so grosse und feste H"ande. Er fasste mich an den Fusskn"ocheln und hob mich hoch.

«Nein», rief ich noch. Doch der kritische Punkt war schon vorbei. Ich plumpste ins Wasser. Und da ich keine Bewegung machte, bin ich wohl wie ein Brett hineingefallen. Diesmal tauchte aber wirklich einer unten durch. Ich stiess ihm kr"aftig in die Seite.

Meinen Bauch reibend (потирая свой живот; der Bauch), kletterte ich rasch die Leiter zum Sprungturm hoch (я быстро вскарабкался вверх по лестнице на трамплин; der Sprungturm). Hinter mir h"orte ich heftiges Schnaufen (позади себя я слышал интенсивное сопение; das Schnaufen; schnaufen – сопеть, пыхтеть). Der Herr, den ich eben angestossen hatte (господин, которого я только что толкнул), kam mir emp"ort nach (возмущенно следовал за мной; nachkommen; emp"oren – возмущать). Ich versteckte mich hinter Papa (я спрятался за папу).

«Lausebengel (негодяй; der Lausebengel), ich klebe dir eine (я влеплю тебе /оплеуху/; kleben – клеить; наклеивать)...»

«Halt, hier wird nicht geklebt (остановитесь, здесь не дают оплеух = нельзя давать оплеухи).»

Перейти на страницу:

Похожие книги

И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

Историко-филологический сборник «И время и место» выходит в свет к шестидесятилетию профессора Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) Александра Львовича Осповата. Статьи друзей, коллег и учеников юбиляра посвящены научным сюжетам, вдохновенно и конструктивно разрабатываемым А.Л. Осповатом, – взаимодействию и взаимовлиянию литературы и различных «ближайших рядов» (идеология, политика, бытовое поведение, визуальные искусства, музыка и др.), диалогу национальных культур, творческой истории литературных памятников, интертекстуальным связям. В аналитических и комментаторских работах исследуются прежде ускользавшие от внимания либо вызывающие споры эпизоды истории русской культуры трех столетий. Наряду с сочинениями классиков (от Феофана Прокоповича и Сумарокова до Булгакова и Пастернака) рассматриваются тексты заведомо безвестных «авторов» (письма к монарху, городской песенный фольклор). В ряде работ речь идет о неизменных героях-спутниках юбиляра – Пушкине, Бестужеве (Марлинском), Чаадаеве, Тютчеве, Аполлоне Григорьеве. Книгу завершают материалы к библиографии А.Л. Осповата, позволяющие оценить масштаб его научной работы.

Сборник статей

Культурология / История / Языкознание / Образование и наука
Япония: язык и культура
Япония: язык и культура

Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности. Книга продолжает серию исследований В. М. Алпатова, начатую монографией «Япония: язык и общество» (1988), но в ней отражены изменения недавнего времени, например, связанные с компьютеризацией.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Владимир Михайлович Алпатов , Владмир Михайлович Алпатов

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука