Читаем Немецкий с улыбкой. Г. Хольц-Баумерт. Истории одного неудачника полностью

Der Herr sagte zu Papa «Paul», was sonst nur Mama darf. Nun verstand ich gar nichts mehr. Die beiden setzten sich an einen Tisch des Restaurants. Da ging ich zum Sprungbrett zur"uck und sprang. Ich "ubte so lange Kopfsprung, bis mir ganz schwindlig wurde. Dann suchte ich Papa. Er sass mit dem anderen Herrn noch immer am Tisch. Sie tranken Bier.


«Gib mal dem Herrn die Hand (дай/протяни господину руку)», sagte Papa.

Der Herr l"achelte (господин улыбнулся) und zeigte auf seine rechte Seite (и показал на свой правый бок; die Seite).

«Entschuldige dich (извинись).»

Ich sah Papa gross an (я посмотрел на папу с широко открытыми /от удивления/ глазами; ansehen).

«Na du hast doch (ну, ты ведь)...», sagte ich.

Aber der andere Herr lachte und sagte (но тот господин засмеялся и сказал): «Alles vergessen (все забыли).»


«Gib mal dem Herrn die Hand», sagte Papa.

Der Herr l"achelte und zeigte auf seine rechte Seite.

«Entschuldige dich.»

Ich sah Papa gross an.

«Na du hast doch...», sagte ich.

Aber der andere Herr lachte und sagte: «Alles vergessen.»


Es stellte sich heraus (выяснилось), dass der dicke Herr, den ich torpediert hatte (что толстый господин, которого я торпедировал), Papas Schulfreund war (был папин школьный товарищ; die Schule – школа). Sie hatten fr"uher auf einer Bank zusammengesessen (они раньше сидели на одной скамье = за одной партой; die Bank; sitzen) und sich seit dreissig Jahren nicht gesehen (и не видели друг друга уже тридцать лет; das Jahr).

«Wie dick du geworden bist, Alfred (Альфред, какой ты стал толстый)», sagte Papa lachend (сказал папа, смеясь; lachen – смеяться).

Und der Herr zeigte auf Papas Kopf (а толстый господин показал на папину голову; der Kopf): «Und du hast auch schon deine Locken verloren, Paul (а ты тоже уже потерял свои локоны, Пауль; die Locke; verlieren).»

Das "argerte mich (это меня разозлило), als ob Papa je Locken gehabt h"atte (как будто у папы когда-то были локоны)!


Es stellte sich heraus, dass der dicke Herr, den ich torpediert hatte, Papas Schulfreund war. Sie hatten fr"uher auf einer Bank zusammengesessen und sich seit dreissig Jahren nicht gesehen.

«Wie dick du geworden bist, Alfred», sagte Papa lachend.

Und der Herr zeigte auf Papas Kopf: «Und du hast auch schon deine Locken verloren, Paul.»

Das "argerte mich, als ob Papa je Locken gehabt h"atte!


Dann gingen sie beide mit mir zum Sprungturm (потом они оба пошли со мной к вышке для прыжков) und sagten, sie wollten mir jetzt gemeinsam Kopfsprung beibringen (и сказали, что они теперь вместе будут учить меня прыжку в воду). Ich rannte vor (я пробежал вперед; vorrennen) und flog wie ein Pfeil durch die Luft (и как стрела = стрелой пролетел в воздухе; der Pfeil; fliegen), ohne einen "uberfl"ussigen Spritzer tauchte ich ins Wasser (без лишних брызг я нырнул в воду; der Spritzer; spritzen – брызгать).

«Toll (здорово)!», rief Papa mir zu (крикнул мне папа; zurufen), als ich wieder oben war (когда я снова появился на верху). Und der andere Herr nickte anerkennend (и второй господин одобрительно кивнул; anerkennen – признавать, ценить).

Am sp"aten Nachmittag kamen wir nach Hause (поздним вечером мы пришли домой; der Nachmittag; kommen).

«Du hast ja Bier getrunken, Paul (Пауль, ты ведь пил пиво; trinken; das Bier)», sagte Mama erstaunt (сказала мама удивленно; erstaunen – удивлять).

«Ihr seid doch hoffentlich wirklich baden gewesen (я надеюсь, вы действительно ходили купаться; hoffen – надеяться)?»


Перейти на страницу:

Похожие книги

И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

Историко-филологический сборник «И время и место» выходит в свет к шестидесятилетию профессора Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) Александра Львовича Осповата. Статьи друзей, коллег и учеников юбиляра посвящены научным сюжетам, вдохновенно и конструктивно разрабатываемым А.Л. Осповатом, – взаимодействию и взаимовлиянию литературы и различных «ближайших рядов» (идеология, политика, бытовое поведение, визуальные искусства, музыка и др.), диалогу национальных культур, творческой истории литературных памятников, интертекстуальным связям. В аналитических и комментаторских работах исследуются прежде ускользавшие от внимания либо вызывающие споры эпизоды истории русской культуры трех столетий. Наряду с сочинениями классиков (от Феофана Прокоповича и Сумарокова до Булгакова и Пастернака) рассматриваются тексты заведомо безвестных «авторов» (письма к монарху, городской песенный фольклор). В ряде работ речь идет о неизменных героях-спутниках юбиляра – Пушкине, Бестужеве (Марлинском), Чаадаеве, Тютчеве, Аполлоне Григорьеве. Книгу завершают материалы к библиографии А.Л. Осповата, позволяющие оценить масштаб его научной работы.

Сборник статей

Культурология / История / Языкознание / Образование и наука
Япония: язык и культура
Япония: язык и культура

Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности. Книга продолжает серию исследований В. М. Алпатова, начатую монографией «Япония: язык и общество» (1988), но в ней отражены изменения недавнего времени, например, связанные с компьютеризацией.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Владимир Михайлович Алпатов , Владмир Михайлович Алпатов

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука