Немного удачи

Клэр весила семь фунтов (семь фунтов и три унции – разве Розанна когда-нибудь раньше знала точный вес ребенка?). У нее был несколько приземленный вид. Она не была ни ангелом, ни красавицей, ни вместилищем всех надежд Розанны, в чем бы они ни заключались. («Интересно, в чем», – задумалась Розанна.) У ребенка были волосы Уолтера, нос Розанны и непонятно чьи глаза – может, бабушки Элизабет? Розанна улыбнулась ей – разве можно было удержаться? – и пригладила темные волосики. Со временем они выпадут, и на их месте вырастут другие. Она приложила Клэр к груди и едва не охнула. Она и забыла, что поначалу это бывает больно. Медсестра, которая принесла ребенка, спросила:

– Ох, а это не больно? На прошлой неделе у нас была дама, которая еще кормит грудью своего годовалого ребенка, так даже она морщилась, когда новорожденный кушал. Но не мне вам рассказывать.

Клэр все сделала как надо, сначала с одной стороны, потом с другой, и сестра, сказав «Замечательно!», унесла ребенка еще на четыре часа. Розанна забыла взять с собой книгу и потому решила еще вздремнуть.

Потом тайком от медсестер Розанна встала и немного походила, и когда в дальнем конце белого коридора, где располагался лифт, появилась ее мать, она стояла в дверях палаты. Поначалу Розанна приняла ее за Ому, так медленно она брела, опустив голову, как будто ее смущало величие чистых стен и высоких дверей в палаты. Розанна инстинктивно сделала шаг назад и прикрыла дверь, а потом глянула на свое отражение в круглом окошке. Она слишком стара, чтобы рожать, правда? Почти тридцать девять. Волосы собраны в вялый пучок. После рождения Фрэнки, которому уже девятнадцать, у нее на щеках появились ямочки, она поправилась, а волосы росли на дюйм в месяц. Клэр будто высосала из нее последние силы. Хватит, решила она, и тут раздался стук в дверь.

Мать принесла с собой сумку. Поставив ее на койку рядом с Розанной, она сказала:

– Дорогая, ты как будто не ребенка рожала, а по магазинам бегала!

– Ну, здесь это больше напоминает отдых, а не роды. Я даже не знаю, чем себя занять.

– Отдыхай, отдыхай. Все твои домочадцы уже за дверь выглядывают, ждут твоего возвращения. Лиллиан прислала тебе стишок.

Мать вручила ей листок бумаги, и она прочитала:

Крошке Клэр мы шлем привет.
Жаль, что рядом тебя нет,
Чтобы в знак любви
Мы могли расцеловать
Пальчики твои.

– Ну ведь чудо, а не ребенок, – сказала Розанна.

– По правде говоря, так можно сказать про любого ребенка. Каждый из них – своя маленькая вселенная.

Розанна нажала на кнопку, и в дверь тут же проскользнула сестра в белом чепчике и белых туфлях.

– Моя мать хотела бы посмотреть на младенца, – сказала Розанна.

Медсестра была одной из девятнадцатилетних.

– Не уверена, что это позволительно, миссис Лэнгдон, – сказала она. – У младенцев строгое расписание.

– Я не стану ее кормить, если вы…

– Дело не только в кормлении. Четкий режим благотворно на них воздействует.

Розанна глянула на мать, затем спросила сестру:

– Как вас зовут?

– Лоретта, – ответила сестра.

– Моя мать принимала у меня роды, когда я рожала второго ребенка. А последнего я родила вообще без всякой помощи.

– У меня будут неприятности, – сказала Лоретта.

Розанна повернулась к матери и спросила:

– Как ты сюда добралась?

– Отец привез. Он пошел в магазин кормов.

– Вы приехали на грузовике?

Бабушка Мэри кивнула.

– Вы принесете ребенка в одиннадцать, да? – уточнила Розанна.

– Да. Кормление в одиннадцать часов, потом купание, потом сон. Когда в понедельник вас выпишут, мы дадим вам расписание и инструкции.

Розанна прикусила губу и сказала:

– Спасибо. – Когда сестра ушла, она спросила: – Во сколько приедет папа?

– Он просил позвонить ему в магазин кормов.

– Тогда позвони и скажи, чтоб подъехал в одиннадцать тридцать. – Она протянула матери трубку стоявшего возле кровати телефона.

Сестра постарше пыталась их остановить. Когда они вышли за дверь около лифта и спускались по лестнице, она прибежала снизу и преградила им путь.

– Не думаю, что вы готовы к выписке, миссис Лэнгдон, – строго сказала она.

– Но я готова. Я нормально себя чувствую.

– Нельзя выносить ребенка на такой холод.

– А что, через три дня станет теплее?

– Вы ведете себя очень безответственно!

– Я всего лишь хочу отвезти собственную дочь домой, где она будет жить.

– Ей всего два дня! Разве вы не на ферме живете?

– Взгляните на это так: она прожила на этой ферме девять месяцев. Уверена, ей там будет очень удобно.

Бабушка Мэри положила ладонь на руку медсестры, давая понять, что лучше не возражать. И та подчинилась. Правду сказать, преодолев четыре пролета, Розанна совсем выбилась из сил, но внизу ее ждал отец, а в теплом грузовике работал мотор. Бабушка Мэри открыла Розанне дверь, затем забралась внутрь вслед за ней и захлопнула дверь. Розанна увидела, как из больницы выбежал кто-то из персонала и, жестикулируя, торопливо спустился по ступенькам. Отец глянул в зеркало заднего вида и отъехал от тротуара.