Немного зло и горько о любви

– А мой отец… – я почувствовала, что лучше говорить об отцах, – он уже много лет не пьет. Живет в квартире, где раньше жили мы с мамой. Там осталась наша старая мебель, и в ней кое-какие мои вещицы. Не так давно хотела забрать своего детского плюшевого медведя из бывшего своего шкафа – игрушку, с которой я все детство спала, которая впитала немерено моих девчоночьих слез в юности… Пап сказал, что он выносил мусор, и в мешке оставалось еще много свободного места – он положил туда моего мишку, чтобы место не пропало. Что-то незаметно кремировалось… а может быть, и давно уже…

А еще как-то был период, когда маман вышла замуж, и мы жили вдвоем с отцом, мне было лет пятнадцать.

И вот как-то пап с товарищем пришли ближе к ночи.

Пап тут же добрал до «сильно» и уснул на полу, а приятель его новый – как потом выяснилось – директор мебельной фабрики – вздумал варить суп из каких-то пакетиков, кормился им всю ночь, меня потчевал, смотрел своими глазищами беспомощно мне прямо в душу и объяснял: «ТЫ не должна жить вместе с ним, видеть это, слышать. Я понимаю, что ты никуда не денешься, но запомни, что ты – не должна этого всего, и все».

На самом деле этот дядька угадал, что мне тоже могло прийти в голову пожертвовать аппендиксом – а может, для этого он и есть, отросток этот, на крайняк?

Я больше не видела его никогда, но остался мощнейшим впечатлением этот белобрысый голубоглазый шкафистый дядька, который считал меня как с листа… Это тогда он казался дядькой, я так сейчас думаю – не было ему и сорока. Страдалец – рассказывал мне про свою несчастную любовь… А я думала, меня тоже так кто-нибудь полюбит…

Всю жизнь отец книги покупал, подписывался, переплачивал, библиотека разрослась так, что ходили мы дома по узким проходикам – коробки с книгами стояли вдоль стен, и на кухне, и даже в ванной. Но читал только газеты, не знаю, прочел ли он хотя бы одну из этих книг.

Но становится неважным все уже сейчас, стареет отец. Жалко его, выбрасывающего любимого мишку своей единственной дочери.

Знаешь, я так верю, Чаша эта есть, и Бог простит их и всех нас, и примет наши летящие письма, и молитвы, и сердца. Хочу встретить твоего блистательного, невозможного папку, мне кажется, что он чем-то похож на этого моего ночного знакомца дядю Саню – смотрит и видит…

Радость созвучия – такая… базовая, что ли, она как опора под ногами.

Лика ушла, а я нежилась в покое, подобном теплой ванне.

И где-то там, в Земле упокоения, плакала еще одна прощенная душа…

Глава 9

ВЛАД

…И теперь я вынужден осуществлять авторский надзор над своим «проектом».

Я идиот, конечно, что решился поместить Леру в свой дом, но я был не в себе, старался удержать Машу.

Четыре дня сухой голодовки – и понял, что умирать не хочу, а вот выиграть – вернуть Машу – хочу. И было все равно, как и чем играть. Кем играть.

Удачно, что Лера оказалась такой… необычной.

Добрая и – как сейчас модно говорить – светлая женщина, надо же… Редкий шанс.

Нормальная практика аутсорсинга – разместить часть работы по проекту на стороне, в этом смысле ход с Лерой оказался выигрышным.

Но пригляд нужен, потому пусть пока тут поживет.

Но что-то она еще во мне цепляет, торкает… И, да, я сопротивляюсь этому, как могу. Расслабляться ни к чему.

Разумеется, я сказал, чтобы люди, звонившие по этому чумовому объявлению, на которое в свое время повелась Маша, шли лесом.

За неделю, что Лера здесь, звонили пятеро. Если бы разрешил, то каждый просидел бы часа по три-четыре. И потребовался бы чай-кофе-бутерброды, да и вообще – чужие нищеброды в доме…

Ну и какая мне с этого маржа, спрашивается. Нет, исключено.

Общается с ними по телефону, вот и правильно. Пусть звонят ей на мобильный, если так прижало, что рассказать некому, кроме как больной девушке, лузеры убогие.

Вчера пришел в палату – а я проплатил хорошее размещение, чтобы не жаловалась, – а ее нет – увезли на томограф. Мобильник на кровати брошен, ноут открыт – какой-то вордовский файл.

Имя файла «Влад», хм, интересное кино… Слив? Компромат? Конкуренты под прикрытием больной прекрасной незнакомки?

Подвинул к себе ноут, читаю:

НОВЕЛЛА НОМЕР ТРИ «ВЛАД»

Должно быть, он простой статист русского бизнеса.

Из тех, у кого есть способность просчитывать ситуацию до мелочей, с учетом меняющейся бизнес-панорамы вокруг…

На сбор компромата не похоже, читаю дальше:

Вероятно, он умеет взаимодействовать с людьми недалекими и извлекать из них максимум, так что они потом даже гордятся собой, не подозревая, что это он нашел им удачное применение.

Уверена, он умеет ладить с людьми амбициозными, нервными, сносить их капризы, не давая прорваться своей гордости.

Должно быть, у него есть синдром «ответственности Атланта» – это когда держишь свой «небесный свод» и знаешь, что переложить ношу не на кого, а значит, ты обречен недосыпать, недоживать яркие кадры молодого веселья, потому что надо работать, работать, работать…

Что это, черт возьми, за… откуда она знает это обо мне?! Ну-ка, ну-ка, что там еще…