(ненужное зачеркнуть)

Лицо Вероники вспыхнуло румянцем. Может им следует еще и тебя представить? А это вот, долгие мои коллеги, начальство из управления, оставляю вам в подарок, на вечную службу, моя мамочка. Умеет убирать, причем – все; когда-то рисовала. Так что не нужно ее слишком хлестать, она для этого уже старенькая.

- Вот увидишь, - сказала мать. – Все это еще хорошо закончится.

Завершая работу – покашливая, с шумом – компьютер напоминал о необходимости установить обновления. Ну да, обязательно следовало чего-то обновить, но еще не сейчас; не этой морозной зимой.

Ноутбук (дубовую Тошибу) Вероника получила, когда ей исполнилось девять лет. В притворе местного костёла отец вручил ей пакет, замотанный в упаковочную праздничную бумагу: Санта-Клаус, олени. "Это для учебы, для игр…", - сказал он тогда Жаркий, грозовый полдень под конец мая; в костеле все провоняло стеарином.

Вероника предвидела, что отец придет поглядеть на ее первое причастие: мать таинственно подмигнула ей, вручая белое, кружевное платье.

- На свадебное похоже, - заметил взъерошенный ксёндз Томек на репетиции торжества.

Таких репетиций в течение месяца было несколько: облатку заменял кусочек чипса.

- Именно! – подхватила она из девочек. – Пан ксёндз, Вероника не может быть в нем! Она в нем выглядит ну прямо как моя сестра на свадьбе!

- Я поговорю об этом с твоей мамой, – пообещал Веронике ксёндз Томек.

В конце концов, в шествии к первому причастию девочка пошла в черной юбке и белой блузке; а вот на девочке, которая наехала на Веронику, была даже фата.

Шествие: поскольку детей было слишком даже много, шло в несколько туров; некоторые из них, жадные, словно молодые тигрята, приняли причастие первыми. Наконец-то пришла очередь Вероники. Большая часть детей на проповедь не осталась.

- Последний год мы провели, - суровым голосом обратился ксёндз Томек к тем, родители которых решили еще полчасика посидеть на пластиковых лавках, - в репетициях этого торжества. Сегодня, - торжественно объявил он, - репетиции закончились. Сегодня для вас начинается жизнь, в которой уже не будет места пробам и ошибкам.

По костёлу прокатился шумок.

- Многие из вас считают, - продолжал священник, - что ничего трудного в этом нет. Мы же читали Библию! – (на самом деле то была книжечка Спасение для каждого ребенка, изданная приходом ксёндза Томека). – Многие из вас считают, будто бы в этом нет ничего трудного. Да, ничего трудного, если вы станете высматривать Господни знаки. Помните ли вы рассказ про Иова? – спросил ксёндз Томек. – Иов проживал в огромном богатстве и уважении. То была награда от Господа за то, что Иов был ему верен. Вот только Злой лишил Иова семьи; разве Иов отвратился от Господа? Нет, Иов держался Господа. Злой отобрал у Иова его богатства; разве Иов проклинал Бога? Нет, Иов восхвалял свои страдания. Злой отобрал у Иова здоровье и обрек его на тяжкие болезни, но разве Иов сбежал в сторону греха? Нет, Иов был верен Богу. Иов спросил: Разве не подобна жизнь человека сражению? Разве не проводит он дни свои словно наемник?

Ксендз прочистил горло.

- Многие из вас, - продолжил он через секунду, - спрашивали у меня, зачем Бог решил уж так испытать Иова. Почему он поспорил со Злым, поставив в залог Иовову душу? У человека, рожденного женщиной, жизнь коротка и болезненна, - говорит Иов. – Он вырастает и вянет, будто цветок, проходит, словно случайная тень. Оставь его, оторви от него взор свой, пускай радуется днем наемника. Так что не требуйте от Господа, - увещевал ксендз Томек, выпрямляясь, - чтобы он пояснял вам, почему некоторых он сделает счастливыми, а некоторых – нет. Те, - продолжил он уже в полный голос, - кто должны быть вознаграждены, будут вознаграждены; те же, кто должны быть прокляты, уже с самого начала были проклятыми.

Проповедь закончилась; Вероника схватилась с места, потянула мать за собой. Протискиваясь через направляющуюся к выходу толпу, они наткнулись на мужчину в возрасте, низенького человечка с козлиной бородкой; мать сердечно улыбнулась, он же сказал только лишь: "Пробки" и глянул на Веронику.

- Ну, ну! – оценил он. – Ну и выросла!

Протискивающиеся мимо них ругались: "Ну что, в другом месте нельзя? Это же костёл!".

- Да, чуть не забыл, - проурчал отец и вручил дочке завернутый в подарочную бумагу пакет. – Что это? – Тот криво улыбнулся. – Ну, и как оно было? Сегодня ты начинаешь новую жизнь?