Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 2

Между прочим, о крестах. Когда Алёшкин хотел их оставить себе, Щукин запротестовал:

– Этого тоже нельзя, – сказал он, – мы ведь делаем из тебя железнодорожника, который на войне не был, ранения и повреждения всякие на транспорте получил во время крушения. Так что «Егории» эти тебе не к лицу будут. Не бойся, я их надёжно схороню, потом возьмёшь, так спокойнее будет.

Авдотья Евграфовна встретила Анну Николаевну очень ласково, провела её в комнаты и сразу же овладела Люсей, которой новая бабуся тоже пришлась по душе. Тем временем Яков Матвеевич перенёс вещи в квартиру. Через час никто бы и не узнал, что в этот домик вселились новые жильцы.

Через два дня Щукин привёл Алёшкина на товарную станцию, познакомил его с кладовщиком, который за небольшую мзду помог оформиться приехавшему в артель грузчиком. Само собой разумеется, что к этому времени его паспорт с соответствующими подчистками и отметкой о негодности к военной службе вследствие полученного на железной дороге увечья уже был у него на руках.

Так, с сентября 1918 года бывший прапорщик, а затем и подпоручик Алёшкин исчез, вместо него на товарной станции Харбин в одной из артелей появился новый грузчик, которого вследствие его молодости товарищи по работе называли Яковом, а чаще Яшкой.

Тяжело пришлось на новом поприще Алёшкину. Работа грузчиков не регламентировалась никаким временем. Работать приходилось в любое время дня и даже ночи: отказ повлёк бы за собой немедленное увольнение. Яков Матвеевич в течение довольно долгого времени не занимался тяжёлым физическим трудом, да и раны давали о себе знать, приходилось трудно.

Очень скоро он заметил, что артель состояла из людей разных национальностей, а также самого разного социального положения в прошлом: были тут и русские, и китайцы, и корейцы, и монголы, и даже один цыган. Было видно, что многие из них также, как и Алёшкин, ещё недавно занимали совсем иное положение в обществе, грузчиками сделались поневоле и, как все, очевидно, надеялись, на короткое время.

Артель возглавлял китаец Лю Фун Чен, откупивший это право у администрации железной дороги. Он сам вёл расчёты с железной дорогой, а с рабочими расплачивался так, как ему казалось нужным, оставляя себе львиную долю их заработка. Первое время, зная, что Алёшкин направлен к нему кладовщиком станции, артельщик опасался какого-нибудь подвоха и платил новому грузчику более или мене сносно. Но затем, увидев, что кладовщик про своего протеже даже и не вспоминает, снизил ему плату до уровня остальных.

С тяжёлым чувством вспоминал Яков Матвеевич впоследствии это время. Работать приходилось по I4–16 часов в сутки, с большой физической нагрузкой, а заработок был таким мизерным, что его едва-едва хватало на еду для него одного, а ведь надо было содержать семью, платить за квартиру. Он пытался экономить на еде: днем забегал в китайскую харчевню и утолял голод миской лапши или парой пампушек. Утром и вечером старался есть тоже как можно меньше. Тем не менее деньги, привезённые с собой, таяли сказочно быстро.

В конце осени, в ноябре месяце Колчак со своим штабом и большой группой офицеров, различных полицейских и жандармских чинов, набранных им из бежавших в Манчжурию из Владивостока и других городов России при появлении там советской власти, приехал в Сибирь.

Мы не будем распространяться о том, сколько зла причинил русскому народу адмирал Колчак и предводимые им войска, сколько страданий и мук принесли населению Сибири банды колчаковцев, сколько невинной крови пролилось. Об этом написано много книг, рассказов очевидцев, тех, кто боролся с этим злом, и тех, кто служил под началом этого превосходительного разбойника. Желающие поближе познакомиться с этим тяжёлым для нашей страны временем могут узнать об этом из книг. Напомним только, что знаменитого омского правителя Колчака постигла та же участь, что и всех других белых генералов. Прогремев своими зверствами на весь мир, он, несмотря на огромную помощь со стороны Антанты, поступавшую к нему во время его владычества, вступив в пределы России в ноябре 1918 года, в феврале 1920 года был захвачен Красной армией и расстрелян, а его разгромленные войска частью бежали за пределы страны, частью сдались в плен, а частью переметнулись к другим, более мелким, но таким же отвратительным бандитам.

В момент сборов и подготовки похода на Советскую Россию контрразведке Колчака было не до розысков какого-то там подпоручика, почему-то не доехавшего из Верхнеудинска до Харбина. Его пропажу отнесли за счёт действия забайкальских партизан, и о нём забыли. Никому бы и в голову не пришло искать его в числе грузчиков артели Лю Фун Чена, а он, однако, продолжал там работать.

Глава третья