Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 2

После окончания призыва работы у Якова Матвеевича убавилось, и он выбрал время для того, чтобы восстановить связь с Марией Александровной Пигутой и выяснить судьбу своего старшего сына. Правда, он уже пытался это сделать сразу по приезде в Шкотово, но на письма, отправленные им в декабре 1922 года в Темников на имя Пигуты, ответа не получил. В феврале 1923 года они с Анной Николаевной послали письма на имя Маргариты Макаровны Армаш и Анны Никифоровны Шалиной, в конце марта ответы пришли на оба письма почти одновременно. Обе сообщали о смерти Марии Александровны в 1919 году, о том, что после этого Боря жил у Стасевичей, а когда последние собрались уезжать в Польшу, он был отправлен в Кинешму к Дмитрию Болеславовичу Пигуте, где, по-видимому, сейчас и живёт. Маргарита Макаровна сообщила и адрес Дмитрия Болеславовича.

После получения этих известий Алёшкин немедленно послал телеграмму Дмитрию Болеславовичу Пигуте, а получив от него подтверждение того, что Борис действительно живёт у него, начал хлопотать о перевозке сына к себе. Это оказалось не очень сложно. В тот период времени семьи многих военнослужащих были раскиданы по всей стране, и Наркомвоенмором (Народный комиссариат по военным и морским делам – прим. ред.) был издан приказ, по которому каждый военнослужащий имел право выслать своему найденному родственнику воинские проездные документы. Это и сделал Яков Матвеевич.

Чтобы обеспечить сыну более или менее сносное путешествие, которое, по его расчётам, должно продлиться около месяца, он выслал ему и деньги – почти всю сумму, полученную в виде наградных за успешно проведённый призыв, 15 рублей золотом, ведь на Дальнем Востоке в то время все расчёты производились на золото. Что произошло дальше, мы уже знаем.

Томительно тянулись дни ожидания ответа из Кинешмы. Но вот наконец пришла телеграмма, извещавшая о выезде Бориса, и тут дни ожидания потянулись ещё медленнее и, по существу, перевернули весь домашний уклад семьи Алёшкиных.

Высчитав примерную дату приезда сына, Яков Матвеевич и Анна Николаевна около недели ежедневно дежурили на станции Шкотово, выходя к каждому прибывающему поезду. Кроме того, всем знакомым, бывавшим в командировках во Владивостоке и на других железнодорожных станциях, Яков описал Бориса, каким он себе его представлял, и просил их помочь мальчишке, если они его случайно встретят. Как мы увидим, такая забота была нелишней, и один из знакомых, а именно Надеждин, оказал Боре помощь в самый необходимый момент.

Глава шестая

Разумеется, всё описанное нами в предыдущей главе было неизвестно вихрастому пареньку, который в настоящий момент ехал в поезде, следовавшем из Кинешмы в Москву, и во все глаза смотрел на проносящиеся мимо густые приволжские леса, начавшие зеленеть луга и пашни, различные железнодорожные домики и сараи. Внезапно появлявшиеся серенькие деревеньки также внезапно исчезали где-то за хвостом длинного, извивавшегося, как змея, поезда. Изредка встречались большие станции, со множеством путей и стрелок, со стоящими на этих путях шипящими и фыркающими паром паровозами и самыми разнообразными вагонами: товарными и пассажирскими, целыми и разбитыми так, что оставалась только одна металлическая основа, представлявшая как бы скелет вагона. Все они стояли или двигались в разных направлениях.

Всюду были люди, куда-то спешившие или занятые каким-нибудь делом, или даже просто прогуливавшиеся по перронам станций, мимо которых поезд проходил, иногда даже не останавливаясь.

Вся эта красочная пёстрая картина железнодорожной жизни мелькала перед глазами юного путешественника и была так привлекательна и интересна, что, кажется, так вот ехать и смотреть в окно вагона можно было бы всю жизнь.

Этот вихрастый паренёк и был наш герой – Борис Алёшкин, едущий по воинскому билету к своему отцу, служившему где-то в далёком, неизвестном Шкотово, в каком-то странном учреждении с немного смешным названием «ОЛУВК».

Дорога до Москвы прошла без приключений. В 1923 году в центре России поезда ходили более или менее регулярно и аккуратно. На Северный (или Ярославский) вокзал кинешемский поезд прибыл вовремя, в 8 часов вечера. Для того, чтобы ехать дальше, Борису нужно было перейти на Казанский вокзал, так как поезда, следующие в Сибирь, в то время отправлялись с Казанского вокзала. У нашего путешественника из багажа, кроме старой корзинки, с которой он начал свои странствования ещё с Николо-Берёзовца, побывал в Темникове и Кинешме, и в которой находились его учебники, книги, тетради, альбом с марками и небольшой запас белья, был ещё настоящий солдатский мешок, раздобытый в госпитале Анной Николаевной, содержавший в себе продукты, мыло и полотенце.