Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 2

Нельзя ли Зине подать заявление быть регистратором при рябковской больнице?»

Как видно из этого письма, Болеслав Павлович продолжает болеть за своё дело: заботится о медикаментах, занят ремонтом больницы и, несмотря на свой возраст и прогрессирующее заболевание, продолжает неустанно трудиться. Обращает на себя внимание и его большая щепетильность в служебных вопросах: он не решается самостоятельно принять на работу в больницу на очень маленькую должность свою жену, а пытается получить разрешение на это из здравотдела.

В письме он заботится о семье сына, ведь самым трудным в то время в промышленных районах страны, а Кинешма относилась именно к таким районам, являлся вопрос с продовольствием. И вот, отец старается хоть какими-нибудь продуктами помочь сыну.

1920 год в Рябково хотя и был ознаменован появлением нового члена в семье Пигуты – дочери, названной Елизаветой, принёсшей с собой радость, особенно молодой матери, но вместе с тем добавил множество дополнительных забот. В работе Болеслава Павловича наступивший год облегчения не принёс. Вот как о нём рассказывается в его письмах:

«Милый мой! У меня опять полная разруха по больнице, Смирнова и Колотушкина берут на завод, первого как специалиста кочегара, хотя он маляр, второго как плотника. Конечно, это всё фокусы Владимирова. Если Смирнов уйдёт, то думаю временно сдать Кузовкину заведование хозяйственной частью, но ни в коем случае не Грязнову. Было бы очень желательно, если бы заведующим остался Смирнов, но, должно быть, не удастся это сделать.

Картофеля твоего получилось очень мало, благодаря, конечно, Грязнову, – не более пяти-шести мешков. Я хотел послать его сегодня, едут трое, а дорога испортилась-то, до следующего раза. Моё здоровье по-прежнему, а после твоего отъезда было несколько дней так скверно, что несколько ночей подряд совсем не спал от боли, но теперь лучше. Если можешь достать соли (морской), то пришли, ванны облегчают. Как бы мне хотелось, чтоб ты приехал, очень мне всё опротивело.

Приехала ли Нюта и удачно ли съездила? Прощай пока, поцелуй Костю. Твой Б. Пигута 1/III–20 г.».

И следующее:

«…Посылаю тебе, мой дорогой, извещение от врачебного общества о разных взносах, которые мне нужно уплатить как за 1919, так и за 1920 гг. Я в нём разобраться не могу, потому что жалование в разное время получал разное, так что, какие следует делать вычеты, не знаю. Деньги возьми у Вас. Ник., он получит жалование, так ты, пожалуйста, расплатись. 100 руб. внеси на похороны Пятибокова и 200 р. в пользу оставшейся после него семьи. Жду тебя, поцелуй Костю и Нюту».

И третье:

«Дорогой мой! Сегодня едет в Кинешму Смирнов, который и захватит корову, так как прошлый раз не успел её взять. Не находим распоряжения на отпуск коровы, но Буткевич (директор завода) об этом знает и даже велел выдать один пуд сена на дорогу для коровы, пожалуйста, напомни ему об этом. Сена для твоей козы вчера немного увёз Грязнов, а сегодня столько же захватил Смирнов. Сено для больницы доставлено, 335 пудов 20 фунтов, как поступить с излишком, не знаю. Председатель Совета говорит, что его надо вернуть. Что касается строительного материала, то необходимо иметь распоряжения от кинешемских учреждений, тогда будет всё исполнено немедленно в порядке трудовой повинности. Все срубы здесь взяты на учет, и лесничий говорил, что можно из них сделать прируб для бани. Вообще, оба они охотно идут навстречу, только ждут распоряжений из Кинешмы, укажи, какие и какому учреждению нужны требования. <…> Если можешь, постарайся приехать поскорее, моё здоровье не завидно.

Твой Б. Пигута. Июль 1920 года».

Эти три письма показывают, как много думал старый доктор о своей работе, заботился о семье сына и очень мало, вскользь сообщал о своём здоровье.

Как эти письма, так и вообще поведение и разговоры Болеслава Павловича с сыном поражают тем, что он совершенно не вспоминает ни о своей старшей дочери, ни о детях младшей. Между тем, узнав о смерти своей первой жены, он в течение нескольких дней оформил брак с Зинаидой Михайловной Полонской, и, таким образом его дочь, хотя и родилась менее чем через три месяца после этого брака, всё же являлась законнорожденной.

Зная отношение Анны Николаевны Пигуты к родственникам мужа, можно было бы предполагать, что вторичная женитьба Болеслава Павловича оттолкнула бы её от него, но этого не произошло. Очевидно, она так глубоко ненавидела мать своего мужа, что, узнав о связи свёкра с молодой женщиной, даже обрадовалась: вот, мол, тебе, гордячка-аристократка, какой щелчок по носу! Ну и когда эта связь была формально узаконена, ей уже ничего не оставалось, как признать свою молодую свекровь.

Зинаида Михайловна действительно была всего на несколько лет старше своей невестки, но она обладала большой чуткостью, покладистостью характера и этим сумела завоевать её расположение. Кроме того, она не только сама ничего не требовала от Дмитрия Болеславовича, а, наоборот, при каждом удобном случае наталкивала отца на то, чтобы он оказал помощь сыну.