Неодолимая любовь: Иранский романтический эпос

— Душенька моя милая, — говорила она, — ты не только мне, ты всему миру — радость, всех живущих ты своей красотою солнечной освещаешь! Но краса твоя — в чертоге чистоты, а мир наш лукав и коварен. Чую я, что шаханшах желает соединения с тобой. Это прекрасно, лучшей пары для тебя и не сыскать. Но берегись, не поддавайся его нетерпению: ты нежна и неопытна, а у него в цветнике, я слышала, десять тысяч розоликих красоток, чернокудрых и стройных… Он должен по всем правилам попросить тебя у меня, тогда небеса ваш союз благословят, а ты взойдешь на трон царский. А на иные просьбы его не отвечай, не обрекай себя на позор, помни, что девушке пристало проявлять скромность, а не смелость.

И Ширин впитала благие наставления Михин-бану не только чутким ухом, но душою, перед высоким небом поклялась она священною клятвой, говоря:

— Хоть я и сгораю от любви к венценосному, клянусь, что, стану принадлежать ему лишь в законном браке!

После этого Михин-бану успокоилась и разрешила Ширин проводить время вместе с Хосровом — и во дворце, и за пределами его, в садах и лугах. И вот уж Хосров и Ширин разделяют забавы: то играют в мяч на мейдане*, то едут на охоту в лучшие угодья, и каждый из них показывает умение и ловкость, красоту и совершенство. В играх и веселье незаметно пролетел месяц, любовь Хосрова всё увеличивалась, и вот однажды он молвил, обращаясь к луноликой:

— Прекрасная Ширин! Да пребудет с тобою счастье! Давай-ка завтра с утра возьмем с собой вина, припасы, поедем за город, устроим пир на степном приволье — прогоним прочь печаль, вкусим радость отдохновения!

И нежная пери согласно кивнула в ответ на его речи, потом поклонилась, пожелала доброй ночи и скрылась в своих покоях.

А к тому времени облаченный в бирюзовые одежды кудесник-небосвод уже поднял к новой жизни цветы и траву, расстелил для молодых и старых подданных своих зеленые ковры лужаек, возвел на царский трон розу, разбросал по берегам ручейков фиалки. Множество птиц запели, засвистали, защебетали, прославляя любовь, радуя сердце влюбленных. Весенний ветерок шаловливо распахивал покрывала женственных бутонов, ласково трепал кудри гиацинтов, шептался о чем-то с шиповником, струи эфира дарили изумруду лугов жемчужины росы, все вокруг было напоено нежностью и призывало к любви. И Хосров с Ширин готовы были бродить по полям и лугам днем и ночью, любуясь цветочными узорами на зеленом бархате. Так наслаждались они окрестной красотой, пока луноликой не захотелось отдохнуть.

Усердные слуги тотчас воздвигли царский шатер на лугу среди лилий, кравчий наполнил чаши, заговорили струны лиры, Хосров и Ширин предались блаженной неге, — как вдруг из-за какого-то куста выскочил разъяренный голодный лев. Хвостом он хлестал себя по бокам и огромными прыжками приблизился к шатру. Сопровождавшие влюбленных воины от страха пали на землю, только Хосров не растерялся: когда ужасный зверь взвился в воздух, нацелясь на шаха, — а тот сидел без доспехов и без меча, — он опередил хищника, поразил его прямо в сердце могучей стрелой. Лев рухнул к ногам Хосрова, тут и прочие подбежали, стали мертвого зверя колоть, обезглавили. Но с тех пор утвердился обычай: царь даже за пиршественным столом меча не оставляет, всегда у него булатный клинок под рукой.

К этой руке склонилась, целуя, Ширин, благодаря отважного шаха за спасение, а он в ответ приник к ее устам, от души воскликнув:

— О, что за мед! Он указует путь в край поцелуев!

Это был их первый поцелуй, первый шаг, — но ведь за первым шагом следует второй. И вскоре уже влюбленные, едва остались одни, тянулись друг к другу с лобзаниями, которые раз от раза становились все более пылкими. И хоть им казалось, что никто не подозревает об их чувствах, окружающие давно приметили растущую любовь этих двух светил и при случае, когда между прекрасноликими шла приятная беседа, подавали им иносказательные советы, рассказывали притчи, которые находили живой отклик в юных сердцах.

Страстный пыл Хосрова и неуступчивость Ширин

И вот однажды они отправились на охоту с избранной свитой, долго скакали по степям и лугам, а потом остановились под шатром ночи, воздвигли величавый трон для Хосрова, достали яства, взятые с собой, пригожие виночерпии поднесли вина, пустили чаши по кругу. Пред троном встал, вознося хвалу, Шапур-златоуст, десять самых красивых подруг Ширин расположились вокруг, и потекли веселые речи, с которых хмель снял покровы скромности. Они говорили о любви, восхваляя блаженство соединения любящих, когда же подошел черед Ширин, она застенчиво опустила глаза и молвила:

— Сердце мое прозябало в одиночестве, когда явился предо мной Шапур, открыл мне предначертания судьбы… С той поры как явился мне воочию прекрасный образ снов моих, я сгораю от стыда, я склоняю голову покорно пред величием царя царей и уповаю на его покровительство, на постоянное счастье его и удачу!

А Хосров сказал так: