Неодолимые

Быстро оценив ситуацию, он выбрал единственно правильный путь — прорваться в Лизогубовский лес, собрать там в единый кулак разобщенную бригаду. Отдав приказ, прильнул к окну хаты. Комбриг увидел, что три тяжелых немецких танка прорвались к площади, пролязгали мимо штабной хаты. Оставаться здесь было бесполезно.

Комбриг в сопровождении начальника штаба, капитана Аракеляна и бойцов взвода охраны бросились на западную границу села. Стремясь быстрее выйти из опасной зоны, перемещались то короткими перебежками, то по-пластунски. До леса осталось несколько десятков метров. Кое-кто из офицеров уже поднялся в полный рост. Но спереди хлестнули автоматные очереди. Наступала гитлеровская пехота. Патронов фашисты не жалели. Офицеры штаба оказались в западне. Бойцы взвода охраны, установив пулемет, открыли огонь, прикрывая отход штаба бригады. Единственным спасением была неубранная высокая конопля на огородах. Но едва десантники бросились туда, как, отсекая им отход к огородам, вышло три фашистских танка. Оставался один путь — придорожная канава. Наполненная наполовину хлюпающей водой, мерзкой грязью, она вызывала отвращение. Но другого пути отхода сейчас не было. Выбиваясь из сил, отплевываясь от раздражающей, липкой грязи, ползли десантники. Передышки быть не могло. Каждый понимал, что остановишься ты, остановятся все. А это гибель.

Издалека десантники видели, как танки старательно проутюживают огородную коноплю; затем остановились, словно передыхая после тяжелой работы, а потом, потом… Что это? Гитлеровские танки вернулись на дорогу и пошли назад, вдоль канавы, где ползли десантники.

Надо было мгновенно принимать решение.

— Прекратить движение, — приказал Родимцев.

Уткнувшись в грязную, прокисшую канаву, комбриг поймал себя на мысли, что вспомнил сейчас Мадрид, тяжелые бои в университетском городке, потом под Гвадалахарой. Тогда они тоже попали в такое же положение. Но танки там были не немецкие, а итальянские, какой-то дивизии «Черные перья». Да и канава там была сухая, каменистая. Тяжело было тогда ползти по сухой, взлохмаченной взрывами земле. От пота намокли волосы и прилипла к спине майка. Острые камни больно резали колени. Злющие коричневые колючки цеплялись за френч, за брюки. Как и сейчас, ныли ноги, хотелось подняться, размять суставы. Но пулеметные очереди вражеских танкистов прижимали к земле. А она была какая-то красная, сухая, потрескавшаяся от жары. Родимцеву показалось, что он тогда даже почувствовал ее запах. Нет, она пахла не так, как его родная оренбургская степь. Свою шарлыкскую землю он всегда учует по запаху душистой полыни. Он запомнил ее духовитость еще с малолетства, когда гонял в ночное лошадей, бегал по борозде за плугом. Давно это было. А сейчас… Сейчас все ждут его решения, верят, что он выйдет из этого, почти безвыходного, нелепого положения.

— Затаиться, притвориться убитыми, — прошла по цепочке команда полковника.

Растянувшись, разбросав в сторону руки, приняв неестественные позы, десантники притворились убитыми. «Ну и нелепость, — злился на себя комбриг. — Словно болотная тварь лежишь и ждешь: придавят тебя или не придавят». К счастью, танки прогрохотали рядом, не обратив внимания на валявшихся в грязной канаве людей.

Усталые, в липкой грязи, голодные десантники только к вечеру пробрались в Лизогубовский лес. Выучка, готовность воевать в любых условиях, умение ориентироваться на местности в любую погоду, в любое время суток дала себя знать. Все, кто мог двигаться, точно выполнили приказ, соединились с другими частями корпуса.

Бригада к этому времени насчитывала около семисот человек и снова оказалась в тылу противника. Оторванные длительное время от основных сил, они не имели точных данных об обстановке на фронте. Не мог и сам Родимцев знать, что к середине сентября, когда они оказались в окружении, в районе Лохвиц соединились две танковые группы немецких войск — Клейста и Гудериана. Более того, в оперативном окружении восточнее Киева оказалась киевская группировка войск Юго-Западного фронта. В Лизогубовском лесу фашисты заперли многие наши части. Фашистское командование хорошо понимало, что вырваться из этой ловушки почти невозможно.

11

Задумчивым, неторопливым выглядел на коротком совещании командир воздушно-десантного корпуса полковник Затевахин. Он пристально всматривался в лица подчиненных. Давно командиры бригад не собирались все вместе. И вот они перед ним. Подтянутый майор Шафаренко — командир 6-й бригады, энергичный, с затаенным прищуром карих глаз крепыш Родимцев — командир 5-й бригады, основательный, несколько медлительный полковник Жолудев — командир 212-й.