Неоконченная симфония Дарвина: Как культура формировала человеческий разум

Рассмотрим сперва, как будет обстоять дело с легкими для усвоения навыками. Здесь отбор не будет благоприятствовать развитию обучения, поскольку взрослые не получат никаких преимуществ, вкладываясь в затратный способ гарантировать, что их родственники (например, ближайшие потомки) приобретут навык, который и так будет с высокой долей вероятности приобретен. Этим отлично объясняется, почему обучение так слабо распространено среди умных животных. Шимпанзе, в частности, большие мастера учиться путем проб и ошибок и виртуозно владеют социальным научением (по крайней мере по сравнению с остальными животными). Высокая вероятность, что детеныши шимпанзе приобретут такие навыки добычи пищи, как раскалывание орехов или выуживание муравьев, путем проб и ошибок или посредством подражания, существенно снижает вероятность того, что взрослые не зря потратят силы, время и ресурсы на обучение. Напрягаться ради того, чтобы обучить детенышей навыкам, которые они, скорее всего, приобретут без посторонней помощи, неэкономично. Следовательно, высокая способность молодняка к научению становится барьером, препятствующим развитию обучения у данного вида. Поэтому мы и не обнаруживаем прямой зависимости между умственными способностями животных и наличием у них обучения.

Теперь посмотрим, что происходит со знаниями и навыками, которые не так просто освоить. В данном случае учительство тоже не получит предпочтения при отборе, но уже по другой причине. Из-за трудности освоения таких навыков мало кому в популяции удастся их приобрести, а значит, большинству наставников просто нечего будет передавать ученикам. Другим животным (кроме человека) невыгодно вкладываться в затратный способ передачи информации, если у них нет полезных навыков или знаний, которые имеет смысл передавать. Таким образом, у других видов помимо человека обучение будет, скорее всего, применяться к задачам средней сложности. Чтобы отбор благоприятствовал обучению, передаваемые с его помощью навыки должны быть не настолько простыми, чтобы их можно было освоить самостоятельно, без содействия наставника, и в то же время не настолько сложными, чтобы ими владели лишь единицы, которые могли бы их передать кому-то. По идее, у крайне ценных навыков, от которых во многом зависит выживание, больше вероятность удовлетворить ограничительным критериям, определяющим судьбу обучения, чем у навыков, которые не особенно повышают приспособленность. Однако, как выяснили Лорел и Понтус, обучение окупается только в том случае, если передаваемый навык дает действительно существенное повышение приспособленности, то есть он должен заметно увеличивать шансы ученика на выживание и размножение. Этим условиям соответствует относительно небольшое число свойств – вот почему, видимо, обучение в природе так редко.

Располагая этими выводами, мы начинали понимать, отчего обучение распределяется среди животных так загадочно. На самом деле загадочным оно казалось только потому, что мы исходили из неверных интуитивных предположений. Мы предполагали обнаружить обучение у наиболее умных животных, демонстрирующих хорошие способности к социальному научению. В действительности же с некоторыми оговорками, к которым мы еще вернемся, у таких животных редко возникает потребность в обучении, поскольку большинство своих навыков они без труда усваивают за счет подражания или путем проб и ошибок. Между тем в документированных примерах обучения есть кое-что общее, а именно: тесная связь между наставником и учеником; факторы, снижающие издержки обучения; и трудности при освоении альтернативными способами навыка, обеспечивающего существенное преимущество для приспособленности. Если животные и вправду, как показывают имеющиеся данные, редко занимаются обучением, то в основном из-за того, что для этого не складываются условия, соответствующие указанным жестким критериям.

В то же время по-прежнему было непонятно, почему обучение так широко распространено у человека. Он учит не только близких родственников и не только обеспечивающим высокую приспособленность навыкам: он делится с абсолютно чужими ему людьми самыми разными умениями и знаниями – от движений танго до тонкостей математического анализа, – большая часть которых практически никак не влияет на приспособленность ученика. Лорел и Понтус установили, при каких условиях развивается обучение, однако наш вид норовил эти условия нарушить.