Неоконченная симфония Дарвина: Как культура формировала человеческий разум

Согласно господствующей сейчас гипотезе, укрупнение мозга приматов было обусловлено требованиями насыщенной социальной жизни, включая вышеупомянутые «макиавеллиевские» навыки, необходимые для обмана и манипуляции, и когнитивные навыки, необходимые для поддержания союзов и отслеживания связей между другими. Опирается эта гипотеза главным образом на прямую зависимость между размерами группы и относительным размером мозга{588}. Наш анализ подтвердил важность численности группы как параметра, позволяющего предугадать относительный размер мозга, а также значимость умственных способностей и социального научения у приматов как второстепенного прогностического параметра. Однако размеры группы никогда не были ни единственным, ни главным прогностическим параметром при определении размеров мозга или умственных способностей в наших моделях. Это обстоятельство, вкупе с нашим предшествующим выводом, что размеры социальной группы не позволяют спрогнозировать успехи приматов в лабораторных тестах на познание{589}, укрепило нас во мнении, что эволюцией мозга приматов двигал не только отбор в пользу социального интеллекта.

Самым простым и экономичным способом интерпретировать полученные данные было бы признать, что формирование более крупного мозга и совершенствование умственных способностей у приматов в ходе естественного отбора шло несколькими волнами, разными по масштабу. Наше исследование подтверждало выявленную предшественниками значимость естественного отбора в пользу социального интеллекта, необходимого, чтобы справляться со сложностью социального взаимодействия, скорее всего характерной и для низших, и для высших обезьян{590}. Однако мы рассмотрели эту гипотезу подробнее и предположили, что за волной отбора в пользу социального интеллекта последовал период более сдержанного, но не менее важного отбора в пользу культурного интеллекта у ограниченного круга социальных приматов с крупным мозгом – преимущественно человекообразных обезьян{591}. Кроме того, дальнейший анализ выявил повышенную интенсивность социального научения у приматов с крупными социальными группами – и это согласовалось с нашей основанной на теоретических изысканиях концепцией, что для поддержания культурной вариативности критически важны большие группы с густой сетью внутренних связей{592}.

Проведенный Салли и Аной анализ выявил соответствие между умственными способностями приматов и относительным размером двух важных отделов мозга – неокортексом и мозжечком. Неокортекс – «думающая» часть мозга, в которой располагаются структуры, отвечающие как за подражание (теменная и височная доли), так и за новаторство (боковая префронтальная кора), действительно разросшиеся в ходе эволюции человека. Увеличилась и зрительная кора, а также контуры, связывающие зрительную и слуховую кору с соматосенсорной и моторной областями мозга{593}, как мы и предполагали. Мозжечку отводится ключевая роль в регуляции моторики, именно в его ведении находятся, в частности, точные движения конечностей, необходимые для экстрактивной добычи пищи и применения орудий{594}.

Для крупных животных характерен крупный мозг. У некоторых китов, например, объем мозга в шесть с лишним раз превышает объем человеческого, а в мозге слона поместятся три мозга человека. Такие сопоставления, при всей их сомнительной ценности{595}, издавна подводили ученых к заключению, что абсолютные размеры мозга не указывают на степень развития умственных способностей. Крупный мозг может быть нужен крупным животным просто потому, что им приходится контролировать больше клеток и, соответственно, обрабатывать больше информации; для того чтобы двигать крупными конечностями, тоже, возможно, требуются более мощные нервы. Поэтому в исследованиях умственных способностей у животных принято было оперировать относительными размерами мозга.