Неоконченная симфония Дарвина: Как культура формировала человеческий разум

Однако в последнее время ученые склоняются к тому, что абсолютные размеры мозга или некоторых его ключевых структур{596} могут оказаться гораздо важнее и актуальнее для понимания умственных способностей, чем считалось прежде{597}. Ведущий специалист по эволюции мозга Георг Штридтер из Калифорнийского университета в Ирвайне показал, что по мере увеличения в размерах мозг склонен менять внутреннюю конфигурацию: возрастает дробность его структур, более крупные области наделяются гораздо большим влиянием и количеством связей по сравнению с остальными{598}. В полном соответствии с этими тенденциями по мере эволюции гоминин разрастались и проекции неокортекса к стволу мозга и спинному мозгу{599}, при этом беспрецедентный уровень прямого доступа получали моторные нейроны, иннервирующие мышцы челюстей, лица, языка, голосовых связок и кистей рук. Эти изменения в анатомии мозга предугадал психолог Терренс Дикон из Калифорнийского университета в Беркли{600}. Дикон сформулировал правило, гласившее: в случае непропорционального разрастания тех или иных областей мозга они по мере эволюционного развития «захватывают» те участки, которые не иннервировали прежде, и связываются с ними. В результате возрастает способность увеличившейся области влиять на другие участки мозга и повышается ее значимость для его функционирования. Правило Дикона опирается на два фундаментальных принципа развития мозга. Первый: развивающиеся аксоны (длинная тонкая часть нерва, проводящая импульсы из тела клетки к другим клеткам) часто конкурируют друг с другом за связь со своей конечной целью – клеткой-мишенью. Второй: как правило, в этом состязании побеждают аксоны, участвующие в возбуждении клеток-мишеней{601}. Когда в ходе эволюционного развития та или иная область мозга пропорционально увеличивается, ее аксоны получают конкурентное преимущество перед аксонами других областей, поскольку чем больше аксонов область может протянуть к цели, тем больше вероятность возбуждения клеток-мишеней, ведущего к укреплению нервных связей. Новые связи могут даже «упразднить» прежние, особенно если область – источник прежних – пропорционально уменьшится в размерах{602}. В свете вышеизложенного мы вправе предполагать, что две самые крупные структуры человеческого мозга – неокортекс и мозжечок – все больше включались в сложные нейронные сети, на которые они будут оказывать существенное влияние по мере увеличения мозга.

Все это означает, что отбор в пользу увеличения неокортекса или мозжечка автоматически ведет к повышению гибкости и ловкости, поскольку усиливается контроль этих структур над нашими руками, ногами, кистями рук и лицевыми мышцами. Только крупный неокортекс дает человеку фирменную завидную ловкость рук{603}. Развитие вычислительной мощности до такого уровня, который позволил нашим предкам мастерить и применять орудия, в значительной мере влекло за собой и моторную ловкость, обеспечивающую высокоточные движения рук. Аналогичным образом развитие когнитивной языковой способности так или иначе способствовало повышению гибкости наших органов речи – губ и языка{604}.

По мере увеличения размеров мозга увеличивается и доля, которую в нем занимает неокортекс, и это, возможно, означает, что отбор в пользу повышения функциональности неокортекса явился следствием отбора, которому подвергался весь мозг в целом, а не просто следствием роста неокортекса в размерах{605}. С этим согласуется вывод, что когнитивная деятельность у приматов в существенной степени совершенствуется посредством отбора в пользу более развитого общего интеллекта{606}. То же самое происходит с мозжечком, играющим, как известно, важную роль в управлении движениями: поскольку увеличение мозжечка влечет за собой функциональный выигрыш в точности движений тела, необходимых для применения орудий и экстрактивной добычи пищи (особенно для выполнения сложных последовательностей действий), и отбор будет благоприятствовать приросту в этой области. И этот довод тоже подтверждали как нейроанатомические данные{607}, так и проведенная Аной дальнейшая сравнительная работа, показывающая, что «техническое новаторство» (например, инновации у приматов, связанные с использованием орудий) более тесно и отчетливо коррелирует с размерами мозга, чем нетехническое{608}.