Неоновая Библия

Я удивился, что наша долина кому-то кажется красивой. Я никогда об этом не задумывался, но был счастлив, что мы вообще разговариваем, так что спорить не стал.

Мистер Уильямс управился с лекарством раньше, чем я отыскал нужный журнал, и она расплатилась и ушла. Мистер Уильямс вернулся в подсобку. Через несколько секунд входная дверь снова отворилась, и она просунула голову внутрь.

— Забыла с тобой попрощаться.

— Ой, пока.

— Пока. Ещё зайду, если дедушке опять понадобится лекарство.

Она улыбнулась и закрыла дверь. Я тоже улыбнулся и всё улыбался, когда мистер Уильямс опять вернулся в магазин. Он спросил, чему я улыбаюсь, а я сказал, что просто так.

С того дня я всё время думал о ней. Когда по вечерам мы с мамой включали радио, я едва слышал, о чём там говорят, и не мог ничего ответить, если мама спрашивала меня что-нибудь о передаче. Наконец она сказала тёте Мэй, что я больше её не люблю, расплакалась и уронила голову на кухонный стол. Я не знал, что сказать тёте Мэй, но та не стала поднимать из-за этого шум — понимала, что с мамой теперь нелегко.

Несколько вечеров спустя мы с тётей Мэй сидели на крыльце. Мама спала наверху. В этот вечер тётя Мэй не поехала с Клайдом. Мы давно не оставались вдвоём, и мне хотелось с ней поговорить. Мы сидели и болтали обо всём подряд, ну или почти обо всём. Городок разрастался, и тогда мы как раз говорили об этом.

На всех окрестных холмах, где всего год назад шумели сосны, теперь строили новые дома. Среди них было несколько больших, но в основном это были маленькие домики, больше похожие на коробки. Все, кто вернулся с войны, теперь завели детей и не могли больше тесниться со своей роднёй внизу, в городе, так что они перебирались на холмы. Кое-кто начал строиться у подножия нашего холма. Спускаясь по тропинке к аптеке, я видел маленькие фундаменты, заложенные вдоль новой улицы. Но на нашем холме стройка шла не так споро, как на других. Говорили, что он слишком крутой и слишком глинистый, чтобы на нём строить. Я был этому только рад. Мы так давно жили на холме, и мне не хотелось, чтобы его весь утыкали этими домишками. Я подумал, что случится с теми домами у подножия после первого ливня. Вся вода, стекавшая со склона, собиралась внизу, и глина там совсем раскисала.

Тётя Мэй смотрела на холмы. Холм напротив нас теперь почти весь покрылся одинаковыми белыми домиками. Другой холм по соседству с нашим тоже застроили. Даже в темноте было видно расчертившие его дороги, и холм стал похож на кроссворд, вроде тех, что когда-то давал нам решать мистер Фарни, но никто не знал столько слов, чтобы заполнить их до конца.

Вдруг я взял и рассказал тёте Мэй, что видел в аптеке одну девушку и она мне по-настоящему понравилась.

— Милый, а я всё думала, когда же ты ко мне придёшь с чем-нибудь таким.

Тётя Мэй перестала качаться в кресле, и я подумал, не сердится ли она.

— Дэйв, почему бы тебе не пригласить её на свидание? Все остальные мальчики и девочки в городе уже давно ходят на свидания. Нельзя же вот так вечер за вечером сидеть тут с мамой.

— Да мне же не трудно, тем более…

— Конечно, милый, я знаю. Но смотри, какой ты уже взрослый. Это ненормально, что ты сидишь тут с ней каждый вечер. Не надо бы мне оставлять тебя с ней, но ты же знаешь, Клайд устраивает нам хорошие выступления. Нельзя же оставить её дома одну.

— Я знаю, тётя Мэй, ничего…

— Нет-нет, послушай меня. Я ведь уезжаю не каждый вечер. Пригласи эту девочку на свидание, а я устрою так, чтобы в этот вечер остаться дома и присмотреть за мамой.

Я ответил не сразу. Она снова начала раскачиваться в кресле.

— А вдруг она не захочет со мной пойти.

— Не волнуйся, Дэйв, захочет. Ты симпатичный парень. Высокий, по крайней мере. Уж посимпатичней тех сопляков, что ездят на танцы в придорожные закусочные.

— Тётя Мэй, но у них-то есть деньги, а у меня нет. Закусочная — это же недёшево. Надо будет купить пиво, и ещё нужна машина, чтобы туда добраться.

— Ну так сходите в кино в городе. Сколько там стоит билет? Тридцать центов? Ну вот, на двоих всего шестьдесят, совсем не много. Даже у меня столько есть.

Она рассмеялась, но мне было не до смеха. Я подумал, согласится ли Джо Линн всего лишь сходить в кино.

— Тётя Мэй, ты правда думаешь, что она пойдёт?

— Думаю, пойдёт. Да и вообще, за спрос не бьют в нос.

Тёте Мэй легко было говорить, но я не сразу пригласил Джо Линн. Я подождал, пока она зайдёт ещё два раза, и только на третий решился её спросить. Она сразу согласилась, я даже удивился.

В тот вечер, когда мы пошли на свидание, тётя Мэй осталась дома с мамой. Я знал, что она должна была ехать с Клайдом, но тётя Мэй сказала, что пришлось бы трястись семьдесят миль и она не против пропустить этот вечер. Я надел рубашку в цветочек, которую сам купил в городе, и папины выходные брюки, которые он купил до войны. Когда я выходил, мама их заметила и сказала, что, кажется, уже где-то видела эти брюки. Но тётя Мэй сказала ей, что они новые, и я ушёл, пожелав обеим доброй ночи.