Читаем Неосознанное стремление (СИ) полностью

Он редко бывал груб с матерью, но сейчас его всего просто колотило от всей этой ситуации. Хуже того, он невыносимо скучал по брюнету, руки ломило от желания схватить его тело и сжимать кости, пока тому не станет так же больно, как Тому. А потом он поставит его на колени и войдет в этот волшебный талантливый рот, и Билл примет его так глубоко, как может, наверное, только он.

Том сдернул с бедер одежду и посмотрел вниз на стоящий колом член. Исцарапанная спина, которую как-то увидела мама, была не единственным израненным местом на теле после его страстных ласк. Такие же царапины были и на бедрах, плавно переходящие на ягодицы, и даже на одном яичке. У основания члена красовался огромный укус, с четким отпечатком зубов. Если кожа вокруг была бордовая, то зубы отпечатались фиолетовым.

Он схватил изнывающую плоть и сжал ее в руке. После рук Билла, свои пальцы казались уже не способными подарить наслаждение. Но воображение может творить чудеса. Он представил, как входит в его узкий проход, как вторгается в это совершенное тело, извивающееся по ним, выгибающееся специально для него, для лучшее проникновения… а внутри так жарко и влажно, и восхитительно. А Билл стонет, и его стенки еще сильнее обхватывают пульсирующий член.

Том вскрикнул, резко откинул голову, стукнувшись об стену все еще болевшим затылком, и кончил себе в руку.

Ночью его мысли опять вернулись к той самой идее, которая казалось ему теперь просто блестящей. Хватит ли у них смелости и безумства? Тому, определенно, хватит. А если будет надо, он поделиться ими и с Биллом.

Школьный день начался как обычно. Первые два урока прошли в полусонном состоянии, Том зевал каждые десять минут и боролся с желанием просто закрыть глаза, уплывая в страну сновидений.

Преподаватель сделал ему замечание, что тот не пишет, и Дирк толкнул его локтем.

-Ты чем вообще ночами занимаешь? С начала недели клюешь носом на уроках.

На перемене Том поспешил в столовую, надо было срочно отпиваться кофе. Кушать не хотелось, он купил себе два стакана бодрящего напитка и уселся за их с друзьями столик. Сегодня компанию ему составил только Сид, Джо с Дирком остались в классе, и Том подозревал, что они все еще старались избегать его общества.

- Как там Марша? Все еще дуется?

- Нет, она просто не может жить без моего члена, поэтому не злится долго, - ухмыляясь, сказал Сид, и Том рассмеялся.

- А что в нем особенного?

-О, Том, хочешь покажу? – спросил Сид и захлопал глазами.

- У меня последнее время и так с аппетитом фигня, - очень серьезно ответил Том и, встретившись глазами с Сидом, залился смехом.

-Как с Ирмой? – спросил друг.

-Нормально, вроде, - Том потер рукой лоб. Смеяться резко расхотелось.

- Когда уже трахнетесь? На третьем свидании можно. Сегодня встречаетесь?

-Да, вечером.

-Вот пора уже и яйца подкатить.

Том сделал пару глотков совершенно отвратительного кофе.

- А где? У нее родители дома, у меня мама.

-В машине.

- Не люблю трахаться в машине… - попытался он хоть как-то отмазаться.

Но Сид его уже не слушал, Том проследил за напряженным взглядом друга и увидел Билла. Блин, он ведь прекрасно знал, что когда-нибудь его встретит, но все равно оцепенел, тело парализовало, и только сердце металась к грудной клетке, как загнанная птица. Брюнет был вместе с Бруно, и они встали в очередь к кассе. Блондин что-то ему втирал на ухо, эмоционально доказывая свою правоту, Билл кивнул своим кукольным бездушным лицом и отстранился от друга.

Сид вскочил с места и двинулся к ним, Том без замешательства рванул следом и схватил его за руку.

-Не делай глупостей, - сказал он, - пошли в класс.

Сид выдернул руку и преодолел оставшиеся пару метров до парней. Том перевел взгляд на Билла, на лице которого так и не промелькнуло ни одной эмоции. Он был слишком бледен и замучен. Казалось, даже если рядом взорвется бомба, он так и останется стоять застывшим изваянием, потому что сил на какие-то эмоции у него просто нет.

- Разговор есть, - сказал ему Сид.

Билл пригвоздил его своим ледяным взглядом.

- Опять ты.

-Пошли сядем за наш столик. Пообщаемся.

Билл на секунду замер, а потом разразился громким вызывающим смехом. Своим любимым, тем самым от которого мурашки по коже.

-Не могу привыкнуть к твоему тупизму. Спасибо, поднял мне настроение. А теперь спиздился отсюда.

Он хотел обойти его, но Сид схватил его за руку и приблизил к себе.

- Ты знаешь мой тариф, хочешь со мной поговорить, купи мое время и трепись хоть целую ночь, если денег хватит, - сказал он ему почти в губы, их разделяло несколько сантиметров.

- На твой затраханный вид уже без слез не взглянешь. Скоро ты превратишься в изношенную блядь, и тогда мы посмотрим, кто посмеется последним.

Билл выдернул тощую руку, обтянутую черной водолазкой.

-Очень мило, что ты так переживаешь за мой вид.

-Мама Фрэнка хочет накатать на вас с Йоргом заявление. Не хочешь это обсудить? – спросил Сид.

-Нет, - спокойно отозвался он.

-Я дам показания против вас.

Билл посмотрел на него как на надоевшее насекомое.

- И что? Надеюсь, ты не думаешь, что я тебе отсосу за твое молчание?

Сид злобно оскалился.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия