Читаем Неосознанное стремление (СИ) полностью

Пока Бон разбирался с Сидом, парни встретились глазами и замерли. Вся злость мигом прошла, на Тома смотрели родные любимые глаза цвета меда, и сердце противно защемило в груди от тоски по тому, кто сейчас был рядом. Билла даже сложно было назвать человеком, но Том любил его такого, как есть, со всеми его масками, слоями и гадостью внутри. Билл быстро, едва ощутимо дотронулся пальцами до места удара на подбородке Тома и моментально одернул руку. Кожу обожгло прикосновением, и Том втянул в себя воздух.

Рядом возник Бон, он остановился напротив Тома, но Билл рванул вперед и встал преградой между ними, поворачиваясь к Тому спиной.

-Не трогай его, - ледяным тоном сказал он ему.

-Он не фильтрует базар.

-Спорить со мной вздумал?

Бон мотнул головой и отошел. Билл повернулся к Тому и бросил на него быстрый взгляд, полный недовольства и еще чего-то, Том, анализируя его позже, склонится к тому, что этот взгляд был полон волнения и даже испуга.

Билл быстро скрылся в толпе, и Том подошел к Сиду.

-Ты как? – спросил у него друг.

-Норма. Ты?

-Бон вывернул мне руку и сказал, если увидит меня еще раз за вечер рядом Биллом, то эту руку сломает. И я ему верю.

Том потер место ушиба и поводил челюстью туда-сюда. Вроде ничего, до свадьбы заживет.

Он отыскал девчонок, они казались сильно расстроенными, лицо Хлои было заплакано, и Ирма устало выдохнула.

-Мы вызвали такси. Сейчас поедем домой.

-Хорошо.

Том обнял брюнетку и чмокнул в губы.

-Мне жаль, что все так получилось.

-Да, мне тоже, - ее голос дрожал от сдерживаемых слез, - я так хотела повеселиться, потанцевать. Чертов Каулитц.

-Не смей произносить это имя! – выкрикнула Хлоя.

Том сжал губы, кивнул им на прощание и вернулся к танцполу.

Там его и нашла Тэсс.

-Ты где вообще? Наш выход уже. Пойдем, - она дернула его за собой.

Том забежал за кулисы, чтобы взять гитару. Он вышел на сцену и начал подключать ее к усилителю. Тэсс нервно сжимала микрофон в руках, Том еще раз ей улыбнулся, похлопал по плечу и сел на стул.

Вдруг ему захотелось выговориться. Он попросил у девушки микрофон и набрал полную грудь воздуха, собираясь с мыслями.

-Я приехал в ваш город чуть больше двух месяцев назад, - начал Том, - он встретил меня недружелюбно с первого дня, - он обвел взглядом толпу и нашел того, кого искал. Билл стоял не очень близко к сцене, но видно его было хорошо, - сейчас я понимаю, что друзьями нам уже не стать, но он подарил мне много вдохновения, за что я искренне ему благодарен. Поэтому эта песня, как моя благодарность ему за все то, через что мне пришлось здесь пройти. Музыка моя, многие из вас ее уже слышали, слова… - он выдохнул, - слова написал человек, который навсегда останется для меня … - Том зажмурился, слова не собирались в предложения, он хохотнул, - знаете, я сегодня много выпил, благодаря бесплатной выпивке для музыкантов, - по залу прошлись смешки, - и на меня снизошло озарение. Ты или любишь человека со всем тем говном, гадостью и мерзостью, что есть у него внутри или не любишь вообще. И буквально несколько минут назад я понял, что выбираю первое. Об этом песня.

Он отдал микрофон девушке и кивнул ей. Все поехали.

Тэсс, конечно, не вытянула пару нот, но в целом спела она неплохо, прямо сейчас на сцене, эта песня звучала еще лучше, чем в маленькой комнатушке на их репетициях. Том не поднимал глаза со струн, но прекрасно чувствовал прожигающий взгляд Билла на своем теле. Он сосредоточился на игре, боясь запороться, отыграть чисто, была его главная цель. Хотя узнать, что же сейчас в глазах Билла, хотелось не меньше, но Том склонялся к тому, что там все надежно скрыто под холодной маской.

С каждой нотой он проживал их отношения заново с самой первой до последней встречи. Все то, что он так самоотверженно хоронил в своей памяти, сейчас разом всплыло на поверхность сознания и закрутилось вихрем в голове. Первый близкий взгляд на его лицо, когда они выбирали Биллу солнечные очки, их первый совместный смех над пролитой колой, первый поцелуй, когда так вовремя потухла свеча, первый секс… Берлин, звезды, взрывы обморочных оргазмов… Признания, любовь, головокружительное счастье… А потом… столько разочарования, Боже, сколько боли он пережил, сколько еще придется пережить.

Он не изменил в стихах ни одного слова, все так, как написал Билл, они идеально легли на музыку, будто писал и лирику, и мелодию один человек. Интересно нравится ли ему? Интересно, что сейчас в его воспоминаниях?

Том отыграл последнюю ноту и поднял глаза, быстро отыскав Билла в толпе, но он успел заметить лишь его быстрый поворот и скрывающуюся среди толпы спину. Значит, он не хотел, чтобы Том увидел то, что отражалось в его глазах.

Под аплодисменты и одобрительные крики он обнял солистку и похвалил за старания. Та покраснела и счастливо улыбнулась.

-Это был фурор! – Сид кинулся ему на шею.

Том рассмеялся и обнял друга.

-Пойдем выйдем на воздух, проветримся.

Они выбежали на улицу и закурили. На улице потеплело, и снег успевший выпасть за пару дней, почти весь растаял, превращаясь в грязь под ногами.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия