Читаем Неосознанное стремление (СИ) полностью

- Он говорил с тобой?

Том сощурил глаза, вспоминая их встречу. Далось это с трудом.

-Сказал, что я полечу в Берлин в гробу, если подойду к тебе еще раз.

Руки Билла нежно скользили по спине, обводя особо искалеченные места.

- Это мы еще посмотрим, кто окажется там первым… - его голос был ледяным, и мурашки побежали по голой коже спины.

-Билл, давай без необдуманных поступков! – громко сказал Бруно, - Том, слава Богу, жив. Завтра он улетает. Все лучше, чем могло быть.

Том нахмурился, но промолчал.

- Что там со спиной?

Билл поцеловал его лопатку.

-Все хорошо.

Бруно обошел Тома и ахнул.

- Ух ты ж блядь.

- В смысле? – он занервничал.

- Бруно, иди погуляй, - недовольно сказал Билл, и блондин, бросив на Тома еще один взволнованный взгляд, вышел из ванной.

-Что там, Билл?

- Несколько синяков и ссадин. Все хорошо, я сейчас отмою кровь и грязь, похоже майка задралась, когда он тебя бил.

Вот теперь злость просыпалась и начала накрывать сознание. Пока Билл мочил в воде бинт, Том сделал шаг к зеркалу и замер. Нет, это не может быть он! Где его глаза и прямой тонкий нос? Подбородок и нижняя челюсть были бордово-фиолетовыми и заплыли, губы сильно разбиты, а рассеченная бровь еще кровила. Том ахнул и повернулся к зеркалу спиной.

-Боже…

-Том, не надо…

Но Том уже видел свою искалеченную спину, видел отекшую синюшную кожу, запекшуюся кровь вперемешку с грязью, гематомы на пояснице и вдоль позвоночника…

Билл приблизился к нему почти вплотную и развернул его лицо на себя. Мягко, едва ощутимо поцеловав его скулу, он скользнул губами по щеке вниз.

- Я заберу часть твоей боли, хорошо? Я сделаю так, что тебе будет чуточку лучше, мы все исправим, все залечим, все вынесем. Правда?

Том увидел в его глазах слезы и сжал губы, чтобы самому не разрыдаться.

- Я начну со спины. Будет щипать немного, но надо очистить раны. Готов?

Том кивнул и попытался улыбнуться, но вышло у него откровенно плохо.

Билл реабилитировал его спину довольно долго. Было больно, но Том терпел, стараясь отвлекаться на ласки Билла, он дул на раны, покрывал поцелуями края синяков, невесомо касался подушечками пальцев ссадин, и они щекотали как прикосновения крыльев бабочки.

- Бровь придется зашить, - сказал он спокойно, когда осматривал его лицо.

Сначала он аккуратно стер запекшуюся кровь, а потом жестко ощупал хрящи носа, чтобы уж точно исключить перелом, и Том не смог сдержать стон боли.

-Ай, поаккуратней…

Билл лизнул кончик его носа и улыбнулся.

- Ты прям как строптивая женушка во время первой брачной ночи.

Том еле сдержал смех и, быстро положив ладонь на его задницу, которая была так близко, с силой ущипнул за ягодицу. Билл взвизгнул и засмеялся.

- Больно же, что делаешь?

-И кто тут недовольная женушка?

Брюнет показал ему язык.

-Ты, конечно.

Том рассмеялся и прижал его к себе за талию. Наплевать на боль, как же сейчас хорошо.

- Начинаешь оживать? ¬- эротично пошептал Билл ему на ухо, обжигая своим дыханием.

Том повел руками вверх, скользнул по выпирающим ребрам, соединяя ладони на солнечном сплетении.

- Ты сносишь мне башню…

Билл лизнул его ушную раковину.

-А есть что сносить? Ее уже давно оторвало и унесло далеко-далеко.

Том скользнул руками под водолазку, провел пальцами по нежной коже и схватил твердый сосок. Билл дернулся и откинул его руки.

-Понабрался со своими бабами, - сказал он грубо и отвернулся к аптечке.

Том рассмеялся.

-Глупый ревнивый мальчик, - сказал он вот в точности тоном Билла, и тот бросил на него жесткий взгляд, от которого Том засмеялся еще громче.

-Я сейчас вместо брови зашью тебе твой рот, - сказал он серьезно, пока вдевал нитку в иголку.

- А я не боюсь, знаю, что блефуешь.

Билл с вызовом приподнял бровь.

- Как я тогда тебе отсасывать буду? - добавил Том.

Брюнет прыснул от смеха.

- Думаешь больше некому?

- Они не умеют как я.

Билл фыркнул.

- Кто-то стал чересчур самонадеянным и самодовольным. Секс с бабами плохо на тебя влияет.

- Он был-то один раз и то жутко неудачным.

Билл довольно ухмыльнулся.

- Ирма теперь как и ее сестричка на собственном опыте знает, что мальчишкам нравится не только ее детородный орган, но и задница.

-Фу, Билл, как грубо, - Том скривился, - и откуда ты вообще знаешь?

-Бон рассказывал, что тоже подстраивался к Хлое сзади пару раз, когда еще не расстался с ней. Наверное, это участь всех парней, кто бегает от мальчиков к девочкам и обратно. Да и Фрэнк порвал множество женских задниц в школе, взять хотя бы Эмму.

Том скривился. Под маской его любимого Билла проступил Билл настоящий, и сразу стало немного не по себе. Надо начинать к этому привыкать, теперь Тому придется сталкиваться с этим часто, раз он принял такое положение дел. Но он не сомневался, что сможет к этому привыкнуть.

- А Бон сейчас спит с кем-нибудь помимо тебя?

Билл удивленно вскинул брови.

-Зачем тебе эта информация?

Том пожал плечами.

-Не думаю… - ответил Билл и подошел к нему вплотную, - давай займемся твоей бровью, и надо укладываться спать. Уже почти четыре.

-Ты уйдешь? – спросил он напряженно.

-Нет, я побуду с тобой до обеда. Потом… надо поговорить с Йоргом.

-Тебя он тоже изобьет?

Садистская улыбка тронула губы Билла.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия