Читаем Неосознанное стремление (СИ) полностью

-Не надо мне говорить, о чем я думаю! Взгляни, наконец, на этот мир без розовых очков! Реальность такова - у нас с тобой слишком разные жизни, чтобы они пересеклись. Не надо находить мне оправданий, Господи, да посмотри на меня?! – Билл раскинул руки в сторону, - на мне нет ни одного места, где бы меня не лапали, кусали и лизали. Меня трахает отчим, почти все его дружки, а иногда и все вместе разом. И ты все еще ищешь мне оправдания?

Том смотрел на него стеклянными глазами от бури эмоций в душе. Было так больно, что слезы выступили на глазах, и каждый вздох обжигал легкие.

– Почему ты хочешь, чтобы я тебе ненавидел? – очень тихо спросил он.

Билл ехидно ухмыльнулся.

-Потому что я не заслуживаю другого, - но увидев слезы в глазах Тома, добавил, - только не надо меня жалеть. Это просто моя работа, которую я стараюсь выполнять хорошо. Да, большинство из них с семьями, и некоторые работают только, чтобы оплатить мой тариф, есть такие, кто слезно умоляет меня принадлежать только ему и грозится вскрыть вены, убив себя, а есть и те, кто любит грубость, и грозится убить меня - но это всего лишь издержки моей профессии. И да, я умею сделать так, что они от меня не уйдут, и будут платить любые деньги, бегая за мной, как голодные собаки. Это Эмма тебе сказала, да? И, наверное, привела в пример своего горячо любимого брата.

Что-то, отразившееся на лице Тома, рассмешило брюнета.

- Все вокруг такие предсказуемые. Можешь передать ей, что ее брат был одним из самых легких моих достижений.

Билл развернулся и сделал два шага от опустошенного парня.

- Билл, - позвал его Том и попытался вложить в это слово все, что чувствовал сейчас – боль от услышанного, желание не отпускать и усталость от внутренней борьбы с собой.

-Том, если подойдешь ко мне еще раз, я сам скажу Йоргу, чтобы он с тобой пообщался, - жестко сказал Билл, даже не оборачиваясь, и быстро пошел дальше.

Том смотрел на его удаляющуюся фигуру, пока пальцы не обожгла сигарета, которая догорела до фильтра. Парень отбросил ее и автоматически потряс руку, которая неприятно ныла.

Он зашел обратно в дом, и только почувствовав тепло, понял, как сильно продрог. Том на шатких ногах добрался до дивана, осторожно опустился на него, и закрыл лицо руками. Как банально все закончилось, и куда испарилась уверенность, что он спокойно сможет жить дальше, забыв Билла как сон, сладко-пьянящий и будоражащий.

Симона услышала, как хлопнула входная дверь и вышла в гостиную. Поза сына с поникшими плечами и скрытым ладонями лицом, окончательно убедила ее во всех своих подозрениях. Она осторожно подошла к сыну и положила на его плечо руку. Он вздрогнул и поднял на нее покрасневшие глаза.

- Расскажи, что тебя мучает…

Том мотнул головой.

-Тебе станет легче. Ты же знаешь, я никогда тебя ни в чем не упрекну.

Сын молчал. Он просто боялся услышать все то, что мог сказать, начав высказываться.

- Сынок, между вами чуть ли искры не летят.

Кожа покрылась мурашками, и парень провел рукой по своему предплечью.

- Почему, мам? Я ведь не гей, - упорно выговорил Том, и мать открыла было рот, чтобы ответить, но он продолжил, - я даже Бруту позвонил и спросил, замечал ли он что-то подобное во мне. Ну, знаешь, со стороны ведь лучше видно, а он мой самый близкий друг, кому как не ему это знать, - Том замолчал на секунду, чтобы вдохнуть кислород, - он уверен, что я не гей. Один раз мы так напились с друзьями, что начали показывать друг другу стриптиз, и даже тогда я повел себя как самый натуральный натурал, - он фыркнул, и через мгновение подумал, что перенял эту привычку у Билла.

-Том…

- Ты хочешь спросить, почему меня это волнует? Да потому что я не могу узнать себя все эти дни. Когда я вижу его, у меня ноги дрожат, понимаешь?

- Том, ты влюбился, - нежно сказала мать.

Парень посмотрел на нее, как будто видел впервые.

-Нет, все гораздо хуже. Я схожу с ума…

- Не говори глупостей…

-Я боюсь его, - перебил Том, - он такой нереальный, как будто из каких-то другим миров. Он читает мои мысли, эмоции, чувства… Мне так страшно рядом с ним, потому что в душе столько всего, что кажется, я взорвусь. Я смотрю на него, а он такой красивый, и мир вокруг просто не существует, мы как… Двое во Вселенной… - Том вскочил с дивана, - вот, черт. Как же я попал.

-Том, милый, успокойся. Ты поговорил с Биллом? Что он к тебе чувствует?

Том встал как вкопанный. Его вдруг осенило, что он еще ни разу не думал о том, что к нему может чувствовать Билл. Есть ли у него хотя бы симпатия? А ведь это возможно, и от этой возможности по его телу прошла сладкая дрожь.

- Не думаю, что он что-то чувствует. Я для него просто еще один сумасшедший, - ответил он словами брюнета, сказанными несколько минут назад.

Симона покачала головой.

- Мне показалось другое.

Том поддался навстречу матери и заглянул ей в глаза.

- Расскажи, что ты увидела. Какой он, мам? Я не могу его понять.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия