Читаем Неосознанное стремление (СИ) полностью

Билл положил палец на его губы, заставляя замолчать.

- Ты слишком много думаешь, - лаконично сказал он.

- Ты боишься услышать то, к чему я виду, так?

Билл сощурил глаза.

- Да, я понял, о чем ты, но не произноси это слово вслух.

Том хохотнул.

-Любовь?

Билл пихнул его в плечо, и они рассмеялись, но как-то грустно и обреченно.

- И что нам теперь делать? – смеясь, спросил Том, но глаза его оставались серьезны, очень серьезны.

- Жить каждой секундой, - ответил Билл и прижался к его губам, вовлекая в поцелуй.

Они проговорили почти до утра, брюнет положил голову парню на колени и вытянулся поперек дивана. Том расспрашивал о каждой мелочи, и узнавал все больше совсем незначительной, глупой, но такой важной для него информации. Какой у него любимый цвет, время года, музыка, вкус мороженного, блюдо, напиток, многое-многое другое, но никак не мог утолить любопытства.

-Я обожаю «Театр» Моэма, - ответил брюнет на вопрос о любимом литературном произведении.

- Серьезно? – спросил Том и рассмеялся совпадению, - наш препод по литературе задал мне прочитать это произведение.

- Так прочитай, не пожалеешь!

- Про что там?

- О том, как важно людям уметь играть определенные роли. Актерство это единственное, что может тебя спасти. А иногда и помочь выиграть.

Что-то в голосе Билла заставило Тома вздрогнуть.

- А какая твоя любимая книга? - уже обычным голосом спросил Билл.

Том закусил губу.

-Да я вообще как-то не особо читаю…

Билл захихикал с иронией.

- Брутальным мачо не свойственно читать под сенью деревьев…

Он заржал еще сильнее, и Том ущипнул его за худой бок.

-Ай, - брюнет все смеялся.

- Щас кто-то получит.

-Даааа, – протянул Билл, улыбаясь, - я согласен.

-Билл, можно вопрос? – неожиданно даже для самого себя спросил Том.

Брюнет нахмурился, но кивнул.

- Сид сказал, что это больно…

Складка между бровей Билла стала еще глубже, и в глазах появился холод, который даже в лунном свете морозил кожу.

- Лучше тебе сказать, что я ослышался, - жестко предупредил он его.

- Сид, сказал, что быть в роли пассива больно, - ответил Том, не понимая раздражения брюнета.

Тот мгновенно вскочил, забрался на него сверху и схватил за нижнюю челюсть.

- И почему это Сид с тобой этим поделился?

Том дернулся, потому что хватка пальцев причиняла боль.

- Мы напились, и он рассказал, что спал с Фрэнком, и это было больно…

Билл удивленно приоткрыл рот и через секунду громко рассмеялся, он запрокинул голову и закрыл лицо руками.

-Блин, Том, - сказал он сквозь смех, - блиииин…

Постепенно до Тома начала доходить причина поведения брюнета, и Том хохотнул.

- Думал, мы с ним…. ?

Билл кинул, продолжая смеяться.

-Так, значит, все-таки они переспали, - подытожил Билл после приступа смеха, - знаешь, люди порой такие странные, ну были бы вместе, встречались, радовались жизни. Зачем Фрэнку был нужен я?

Том бы мог сказать зачем, особенно теперь, после этого секса, но лишь пожал плечами.

- Так ты не знал?

Билл ехидно ухмыльнулся и мотнул головой.

-Нет, но догадывался. Сид он… Я чувствовал, что он латентный гей. И ты ему нравишься. Поэтому я и подумал сначала, то вы …

-Ну у тебя и фантазия, - перебил его Том и хохотнул.

Билл лизнул его рот, по очереди посасывая нижнюю и верхнюю губу, оставляя их влажными.

-Ну так в чем вопрос?

- Ааа? - Том отвлекся на зачатки возбуждения, возникшие в его паху в ответ на умелый язык.

-Я говорю, у тебя вроде вопрос был, - с иронией повтори брюнет, удобнее устраиваясь на бедрах Тома.

- Тебе тоже больно?

Билл на секунду приподнял бровь, пока до него доходил смысл вопроса, и хохотнул.

- Чтобы я почувствовал боль, надо очень постараться. Так что расслабься и сделай то, что тебе сейчас так хочется, - последнюю часть фразы он простонал и скользнул задницей по уже ожившему члену.

Том зашипел и перевернул их, оказываясь сверху. Билл рассмеялся и вцепился пальцами в его колени. Том перехватил его кисти и дернул вверх, прижимая к подушке по обе сторону от головы. Брюнет выгнулся и начал тереться своим пахом с окрепшим членом о живот парня сверху.

Член Тома опять был готов к новому забегу, он сладко ныл и просил обратить на него внимание. Том просунул коленку межу ног Билл и представил головку к дырочке между ягодиц. Билл вертел бедрами и тыкался в его член, пытаясь насадиться хотя бы на пару сантиметров, но Том уворачивался, дразнясь. Он прижался к его губам, врываясь языком во влажную глубину, и Билл застонал, он согнул ногу в коленке и упер ее ему в грудь.

- Давай же, мой романический мачо, войди в меня, - прошипел Билл, как только Том отстранился, и тот, не теряя ни секунды, скользнул в него, попадая в кокон из гладких мышц.

-Дааааа, - простонал брюнет протяжно.

-О, Билл… - выдохнул Том ему в губы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия