Неотправленное письмо

— Я понимаю, речь шла бы о двух десятках домов, — продолжал Родичев, — или вопрос принципиально стоял: строить центральную усадьбу или нет? А тут один дом.

— У меня вообще-то какая мысль была, — тихо заговорил Колька. — Посадить этот первый дом в землю, как корень. Чтобы вокруг него вся будущая жизнь вырастала. Как якорь бросить, чтобы он совхоз на месте удержал… И не надо из нас отделение делать. Ведь мы же совхозу имя свое дали — героя гражданской войны комсомольца Григория Лунева… Уйдет это название, и словно оборвется что-то, какая-то нитка, которая всех связывает.

— Григория Лунева? — переспросил Родичев. — Героя гражданской войны? А почему я не знал?

— Товарищ председатель райсовета, — сказал вдруг Колька каким-то жалобным и совсем не своим голосом. — Дайте вы нам этот дом, за ради бога прошу.

Родичев внимательно посмотрел на Чугункова.

— Ну хорошо, — сказал он и подмигнул Кольке, — получите вы этот дом. Кто в нем жить будет? Весь совхоз не поместится, а предпочтение кому-либо сделаете — другие обидятся, жалобы пойдут.

— Мы в нем девчат поселим, семейным дадим квартиру.

— А у вас уже и семейные появились?

— Появились, — сказал Колька и улыбнулся.

— И сколько же?

— Одна.

— Чего одна?

— Одна пока семья появилась.

— Кто же это такой умный, что жену с собой на голое место в палатку привез?

— Я.

— Ты-ы? — удивленно поднял брови Родичев. — Ты сюда с женой приехал?

— Да не приехал — здесь женился.

— Когда же успел?

— Сегодня.

Родичев недоверчиво засмеялся.

— А ты, парень, не шутник случайно? Шутки шутить не любишь?

— При чем тут шутки? — строго сказал Колька и полез в карман. — Вот свидетельство.

Председатель райсовета внимательно прочитал весь чугунковский документ, а когда дошел до даты регистрации, посмотрел на часы.

— Слушай, а загс-то у нас только что открылся.

— А мы к вашему заведующему домой ходили, а потом…

— Постой, постой, — перебил его Родичев, — а где же невеста, то есть теперь жена законная?

— В машине спит, на станции.

Родичев покрутил головой, усмехнулся.

— Смешно это все, а может быть, и грустно.

Колька молчал.

— Ты, Чугунков, как настоящий кочевник: жену — в машину, дом — в кузов, и айда в степь!

Колька молчал.

— Выходит, дом ты для себя требуешь, — продолжал Родичев, — если вы семейных в нем собираетесь поселить. А их у вас пока только одна пара. Так ведь получается?

— А хотя бы и так.

Родичев барабанил пальцами по столу.

— Вы меня хотите или оскорбить, — сказал Колька, — или не хотите понять. Вы же прекрасно знаете, что никаких шкурных интересов у меня здесь нет. Я чего добиваюсь? Я хочу, чтобы совхоз сохранился, чтобы, когда к нам из Москвы, из райкома или с завода люди приедут, чтобы мне было бы не стыдно им в глаза смотреть… А сейчас что? Панику удалось унять, а уверенности у людей все равно еще нету. А когда увидят, что человек женится, что семьей не боится на целине обзаводиться, тогда у них и настроение другое будет, и работать станут лучше.

Родичев молча разглядывал Кольку.

— Ты, что же, только из-за этого и женился, чтобы у товарищей по работе настроение поднялось?

— Нет, не только из-за этого. Кое из-за чего и другого.

— Ладно, — сказал Родичев и махнул рукой, — добил ты меня до точки. Иди на станцию и получай свой дом. Документы в порядке?

— Да я был там уже, — обрадованно заговорил и заулыбался Колька, — и Попрядухин ваш согласился дом отгрузить. Только он перестраховаться захотел и потребовал, чтобы я от вас бумажку принес.

— Обожди, — нахмурился Родичев. — Как это он согласился тебе дом отгрузить? Да какое же он, сукин сын, имел право?

— Он сначала и не соглашался, — улыбался Колька, — а потом…

— А потом ты взял его за горло, как вот меня сейчас, и он, конечно, согласился. Так, что ли?

— Было немного, — смутился Колька.

«Да, брат, — подумал Родичев про себя, глядя на широко расставленные упрямые Колькины глаза, — с таким нахалом, как ты, лучше не связываться. Ты, дорогой товарищ, из души выдерешь все, что тебе нужно. С тобой лучше разойтись подобру-поздорову».

— Выходит, все дело в одной бумажке? — спросил Родичев.

— В одной бумажке, — согласился Колька.

— Ну, тогда пойдем, — сказал Родичев, — сочиним твою бумажку.

Они вышли в соседнюю комнату, и Родичев продиктовал рыжеволосой машинистке:

«Заведующему товарным складом железной дороги тов. Попрядухину. Выдайте представителю Луневского совхоза тов. Чугункову один сборно-щитовой четырехквартирный дом. Гост № 16294-МБ, согласно имеющейся у тов. Чугункова документации и доверенности. Предрика  Р о д и ч е в».

11