Неожиданный Владимир Стасов. ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУССКИХ БЫЛИН

Про Дуная у нас существует следующая песня. Много лет служил богатырь Дунай Иванович у разных царей и королей, в разных царствах и королевствах. Однажды он на пиру у короля литовского расхвастался, что королиха его любит и жалует, а королевишна Настасья у души его держит. Разгневался король и велел его казнить, но Настасья услыхала его голос, когда его вели мимо её палаты, и спасла его. Потом он поехал в Киев и поступил на службу к князю Владимиру. Задумал однажды князь Владимир жениться. Вот он и посылает Дуная сватом в землю литовскую, где у короля есть две дочери красавицы. Дунай едет, но король литовский не хочет отдавать своей дочери Владимиру. Потом, когда Дунай побил чуть не всю его рать, он даёт своё согласие. Дунай идёт в терем к королевишне и, найдя двери запертыми, ударом ноги выламывает их, так что разлетелись крюки и пробои дверные. Королевишна выскакивает оттуда как угорелая от испуга и хочет целовать Дуна, но он отказывается от этого и везёт её в Киев к князю Владимиру. Едучи с нею домой, наезжает Дунай в полях на белый шатёр: в том шатре почивает красная девица. Дунай стреляет в сырой дуб, и стрела его богатырская ломает тот дуб в черепья ножевые. Словно угорелая кидается тут на Дуная из шатра красная девица, но он могучею рукой бросает её на землю, хочет уже заколоть её, но она просит себе пощады и предлагает себя в жёны Дунаю. (По другим редакциям, Дунай бьётся в поле с татарином или богатырём-великаном, и только победив его, узнаёт, что это женщина, королевишна, и она предлагает себя ему в жёны.) Тут обрадованный Дунай везёт её с собою в Киев и женится на ней, а князь Владимир — на её сестре. Впоследствии, однажды на пиру, Дунай, пьяный, затевает спор с женой своей Настасьей или Днепрой: кто лучше стреляет из лука, он или она? Первая стала стрелять она, прострелила стрелой золотое кольцо, которое Дунай держит над головой своей. Потом пришла очередь стрелять и ему, а ей держать кольцо над головой: тут она начинает просить, чтоб он не стрелял, потому что, пожалуй, попадёт в неё вместо кольца, а у ней в утробе есть дитя, будущий богатырь, которому не будет сопротивника. Но Дунай не слушает её просьб, стреляет, и когда она упала, поражённая его стрелой прямо в сердце, он выхватывает свой кинжал и разрывает ей живот: там находит чудесного младенца, ноги по колена серебряные, руки по локоть золотые, в затылке месяц. Увидав его, Дунай бросается на меч свой, уставив его рукоятью в землю. И где кончилась Дунаева жизнь, там из горячей его крови протекла быстрая Дунай-река, а где пала Дунаева жена, там протекла Настасья или Днепра-река. Глубиною река 20 сажен, а шириною река — 40 сажен).

Наши исследователи говорят про эту былину много различного. Одни из них объясняют: "Дунай Иванович, прозвищем Тихи, собственным своим именем напоминает ту древнейшую пору, когда русские славяне, заодно с прочими своими братьями, жили ещё при Дунае; сказание о смерти его, давшей имя реке, роднит его с богатырями старшими, но творчество совершенно почти забыло его древность и приурочило ко временам Владимирова времени. Только лишь порою оно даёт заметить, что он не исконный житель земли киевской, что он явился со стороны, что он принадлежал, до появления на Руси, и другим племенам славянским". Другие наши исследователи говорят: "Народный наш эпос воспевает мифические и героические личности Дуная, Днепра и проч. не потому только, что в эпоху образования поэтических мифов у славян господствовал культ стихийных божеств вообще, но и в частности потому, что реки давали особенное направление и характер древнейшему быту славян. В раннюю эпоху своего мифологического брожения славянские племена, разнося с собою общие начала индоевропейской мифологии, рассеялись по рекам… Согласно древнейшему быту славянских племён русский эпос воспевает знаменитые реки, олицетворяя их в виде богатырей старшей эпохи. Наконец, третьи исследователи говорят: "Дунай не похож на других богатырей: очевидно пришелец из других стран, буйный духом, он отличается какою-то горделивой осанкой… Удалой дружинник Дунай, прежде служивший разным королям, остался наконец на службе у православного князя Владимира, и сам уже является православным витязем".

Посмотрим, насколько всё это справедливо: насколько тут есть "общеславянского", иноземного, превращающегося в "православное", и насколько в этой былине следует видеть творчество славянских племён в создании богатырских личностей из сказаний о славянской реке.