Неожиданный Владимир Стасов. ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУССКИХ БЫЛИН

Личность князя Владимира, историческая или только эпическая была столько знаменита, что заняла место даже в песнях и летописях северных, западных и южных наших соседей: в сагах скандинавов, в песнях германцев и хрониках византийцев. На сколько же ещё более была всюду распространена в пределах самой России слава этого князя, особливо между выходцами из Киева? Они, без сомнения унесли с собою на север, из первоначальной своей родины, воспоминания о ласковом князе Владимире Красном Солнышке как о центре и собирательном пункте всего славного, богатырского и могучего, совершавшегося на древней Руси. Какая другая ещё историческая личность могла более пригодиться для того, чтоб выразить собою всех не известных царей и ханов, о которых повествовали восточные легенды?

Может представиться предположение, что азиатские рассказы, сделавшиеся основою наших былин, перешли к нам в эпоху очень отдалённую, именно в те времена, когда процветала, от конца VII и до первой половины XI века, торговля древней Руси с Востоком. Торговля эта велась посредством двух торговых союзов: восточного или низавого, образованного из волжских булгаров, эрзы или мордвы, и части веси (главными деятелями и хозяевами здесь были булгары), и западного, состоявшего из веси, мери, славян, кривичей и чуди (душою его были новгородцы). Легко предположить, что при существовании та кой торговли и таких связующих, сообщающихся центров азиатские рассказы уже и в эту эпоху переходили в Россию.

Но против такого предположения говорит очень многое. Во-первых, если б азиатские рассказы, лёгшие в основу былин, пришли к нам с Востока в эпоху между VII и XI веками, тогда они были бы распространены не только и у всех остальных славянских племён, но и у тех западных народов, с которыми тогдашняя Русь была в ближайших и постоянных соприкосновениях. У болгар, у сербов и прочих были бы свои Ильи Муромцы, Добрыни, Соловьи Будимировичи, Ваньки Вдовкины сыновья и т. д.; под другими, быть может, именами, но они всё-таки были бы носителями тех самых рассказов, которые были в ходу и у нас. Этого однако же на деле мы не видим. У прочих славянских племён нет произведений, тожественных с нашими былинами. Богатырские песни болгар, сербов и других славянских племён (не рассмотренные здесь лишь по недостатку места) песни эти совершенно другого характера, чем наши былины. Физиономия богатырей, все эпические и бытовые подробности рассказа, вся обстановка, весь эпический тон и поворот, всё здесь другое, чем в русских былинах; и если иногда оказывается сходство в отдельных мотивах, то причину того мы объяснили уже выше.