Непарадный Петербург в очерках дореволюционных писателей

И он поочерёдно начинает звать жильцов в каморку и потчевать водкой, а затем забирает всё хозяйское семейство и отправляется в трактир.

Халюзин готов угощать водкой встречного и поперечного, но вместе с тем он трясётся над каждою копейкой, когда её надо тратить на что-нибудь другое, а набранный им хлеб, булки, селёдки, яблоки и прочее, он перемнёт, перетрёт в мешке, или в карманах, но никогда не поделится с другими.

Проживая здесь в течение пяти-шести месяцев, Халюзин никогда не раздевается и спит постоянно в своей «хорнайке» (поддёвке) и в сапогах, а шапку, кушак, рукавицы и торбу не выпускает из рук и когда ложится, то прячет по карманам.

Степаныч раза три укрывал его, так же, как и Пробку, от полиции, но в последний обход его не удалось спрятать, и он в ретирадном отделении был захвачен и опять исчез.

9

Так же, как и Халюзин, в нашей квартире ночует всегда под нарами Цымбульский со своей любовницей.

Цымбульский, хотя и старый знакомый Степаныча, но в настоящее время он не постоянный жилец у него, так как не им еет права проживать в столице. Большей частью он ходит ночевать в ночлежный приют в седьмую роту Измайловского полка. Но так как там мужчины разделены от женщин, то он довольно часто, с позволения Степаныча, остаётся у нас: Днём Цымбульский постоянно пребывает в нашей квартире: тут он и обедает, и отдыхает.

Цымбульский происходит из польской шляхты. Отец его был управляющим у какого-то богача-пана и, во время своего управления, нажил несколько тысчонок капитала. На эти деньги он приобрёл в Гродненской губернии маленькое поместье, которое и оставил двум своим сыновьям.

По смерти отца Цымбульский повёл разгульную жизнь и скоро прожил доставшиеся ему по наследству деньжонки, а потом, недолго думая, продал и свою часть имения за две тысячи рублей.

Скоро и эти две тысячи были прожиты, и через год Цымбульский принуждён был скитаться голодным. А тут ещё приспела очередь на службу и Цымбульского сдали в солдаты.

Но недолго пробыл он и на службе. Находясь однажды на работе на железной дороге, он упал с платформы под поезд и ему оторвало руку. По излечении, Цимбульский оказался уже неспособным служить и получил отставку.

Выйдя в отставку, Цымбульский приехал в Петербург и начал хлопотать о вознаграждении за увечье. Он нашёл себе здесь адвоката, который от имени его подал иск к правлению железной дороги в размере тысячи рублей. Почему-то адвокат его опоздал в суд, и дело оказалось проигранным. Тогда доверенный правления пригласил Цымбульского к себе и предложил ему помириться на сто рублей.

Давно уже не имея у себя таких денег и видя, что его дело проиграно в суде, Цымбульский охотно принял предложение, взял эти деньги и дал подписку не предъявлять более никаких требований к правлению изувечившей его дороги. Ненадолго хватило Цымбульскому ста рублей. Три дня квартира Степаныча была пьяна на его деньги, а на четвёртый ему самому уже не на что было опохмелиться.

Как человек увечный, Цымбульский не мог снискивать себе пропитание и потому подавал прошения почти во все благотворительные учреждения и получал много вспомоществований. Кроме того, Цымбульский со свойственной ему польской пронырливостью, выхлопотал себе от комитета о раненых пенсион первого оклада, из Санкт-Петербургской Городской Управы ежемесячное трёхрублёвое пособие и в настоящее время получает всего сто сорок пять рублей в год. Но этих денег Цымбульскому не хватает, потому что, кроме пьянства, въевшегося, как говорится, ему в кровь и в плоть, он не может обойтись без любовницы, которая живёт на его полном иждивении и также любит выпить. Вследствие этого, Цымбульский ежедневно «стреляет» по лавочкам. Он достаёт много денег, но много и проживает.

Цымбульский так привык «стрелять» и так много достаёт, что частенько говаривал:

— Я бы с удовольствием отдал свой вечный пенсион, только бы не запрещали мне ходить по миру.

Семь лет тому назад Цымбульский за прошение милостыни был выслан из Санкт-Петербурга на родину, в Гродненскую губернию. На пенсию ему можно бы было и там существовать безбедно, но страсть к пьянству и своей любовнице тянет его в Петербург.

И вот Цымбульский до настоящего времени уже тринадцать раз сходил этапом на родину, и тринадцать раз пешком слишком за тысячу вёрст, иногда полуодетый, в морозы и в слякоть, возвращался в Петербург.

Пенсионные книжки Цымбульского, находится ли он здесь, или отправляется на родину, постоянно лежат у Стспаныча в залоге. И последний доверяет ему под всю получку, будучи уверен, что Цымбульский, как лишённый столицы, не заведёт скандала, не посмеет отказаться от своего долга.

Но все-таки, несмотря на то, что Цимбульский много получает и много достаёт, его житье волчье: даже Степаныч ввиду того, что он лишён столицы, не всегда позволяет ему ночевать в своей квартире. Только летом в тёплое время Цымбульский беспрепятственно спит на коридоре, потому что Степаныч за коридор не отвечает.

10