Непокаянный (СИ)

В этот раз всё тоже сложилось удачно. Мужчина, ответивший на его флирт, был даже старше его, но такой же бодрый, стройный и даже более подтянутый, наверняка следил за фигурой и посещал тренажёрный зал. Седая прядь в тёмных волосах придавала импозантности. Он был крайне предупредителен и галантен, и это немного раздражало Дэвида: уж очень было похоже, что тот его с барышней перепутал. Но это была такая мелочь по сравнению с тем, с чем он сталкивался прежде, что Дэвид и не подумал выражать недовольство или отшивать этого «кавалера». Мужчина был симпатичен внешне. Он довольно открыто выражал эмоции и отвечал на вопросы, что, по опыту Дэвида, минимизировало вероятность неприятных сюрпризов за закрытыми дверями. Он не отказался от поцелуев и вскоре сам предложил где-нибудь уединиться. И он не был похож на Дона, что в данных обстоятельствах тоже был явный плюс. Дэвид понимал, что ему не стоит быть слишком уж переборчивым.

Так что секс у Дэвида в этот раз был, и в общем даже неплохой. Разумеется, без долгих прелюдий, но не сказать, чтобы совсем механический. Мужчина предпочитал быть сверху, и Дэвид позволил ему. Правда, тут галантность кавалера дала сбой, и он сперва сделал Дэвиду немного больно, но тут же извинился и исправился, и без возражений согласился сделать так и не кончившему партнёру минет. После чего немного полежал, глядя в потолок, потом вежливо улыбнулся, поблагодарил за вечер, оделся и ушёл. Приятный человек, ничего о нём дурного не скажешь. Даже презерватив за собой подобрал с пола и выбросил. Дэвид был очень рад, что скорее всего никогда не увидит его снова.

Ночь, проведённую после этого в пустом гостиничном номере, не хочется вспоминать. Дэвид бы уехал домой, но последний поезд ушёл часа два назад, да и потом, назавтра (то есть уже на сегодня) у него было намечено в Манчестере ещё одно дело. Такие вещи, как тест на ВИЧ, он тоже предпочитает делать подальше от дома. Шеффилд — городок, конечно, не самый маленький, но никогда не знаешь, в какой клинике навстречу могут попасться твои ученики… или их родители. Не то чтобы Дэвид пренебрегал правилами безопасности, да и бурную сексуальную жизнь он, можно сказать, никогда не вёл… но всё же он спал со случайными партнёрами, а в таких делах он предпочитал быть уверенным, а не надеяться на лучшее. В последнем Дэвид бросил упражняться уже очень давно.

Отстояв небольшую очередь и с горем пополам заполнив обязательную, хоть и анонимную, анкету (правила её заполнения вряд ли часто менялись, но Дэвид, приходя примерно раз в год, то и дело попадал на новый вариант и был вынужден разбираться в нём заново), он зашёл наконец в кабинет. Пожилая медсестра, не скрывая отвращения, наполнила пробирки его кровью и велела явиться за результатом через неделю. Она явно была из тех, кто считал, что этот анализ сдают одни только «чёртовы педики». Что ж, в его случае она не ошибалась. На ненависть незнакомцев Дэвиду практически всегда было плевать, но настроение от этого, конечно, не улучшилось. Он подумал было погулять по городу, развеяться, но погода была как назло по-осеннему хмурой, да и вообще для этого куда больше подходил родной зелёный Шеффилд, так что Дэвид отправился домой.

Но после долгой дороги гулять ему больше не хочется. Он идёт по улице к дому, устало опустив плечи, стараясь не выносить оценку этим выходным, не сравнивать то, что он получил от них, с тем, чего ему на самом деле не хватает в его одновременно и бурной, и однообразной жизни школьного учителя. Машинально забирает из ящика почту и среди счетов и журналов замечает конверт.

Письмо. От Дональда Скриппса. Именно сейчас.

Жизнь, да ты издеваешься.

Дэвид бросает конверт вместе с остальным содержимым ящика на кухонный стол, оставляет дорожную сумку на полу в прихожей и, с легким чувством вины игнорируя жалобно мяукающую Мисс Беннетт и на ходу раздеваясь, отправляется в ванную комнату. Тёплая ванна всегда была одной из тех простых вещей, которые помогали ему немного расслабиться и хоть ненадолго почувствовать себя лучше (особенно, если добавить достаточно пены). Можно было надеяться, что после этого проснётся наконец аппетит и захочется как следует пообедать и выпить большую чашку любимого чая… И, может быть, тогда у него хватит душевных сил открыть и прочитать это дурацкое письмо, о чём бы оно ни было.

В письме ничего особенно страшного не обнаруживается. Оно немного сумбурное, но очень искреннее, и оставляет странное беспокойство в душе Дэвида. Он не сразу понимает, за что Скриппс пытается извиниться, потому что сам он не ждал абсолютно никакой благодарности за то, что ему пришлось тогда сделать для друга. И теперь, получив эту благодарность, он чувствует себя некомфортно. Он, конечно, рад узнать, что для Дона всё обошлось удачно, но, честно говоря, предпочёл бы вообще не думать об этом… Хотя, конечно, всё равно думал, кому он пытается врать.