Непокаянный (СИ)

Дэвиду долго ещё было плохо после того, как он сменил свой телефонный номер и перестал ждать (и бояться), что Марк каким-то образом всё же разыщет его… после того, как стало очевидно, что тот и не пытался. Он мучился из-за того, что стал соучастником настолько бессовестного обмана ни в чём не повинной неведомой женщины и её дочек. Но хуже всего было отвращение к самому себе — за то, что позволил кому-то так с собой обращаться. Спасли его только упрямство, холодная злость и желание всё-таки доказать — он сам не знал, кому: то ли уже покойному отцу, то ли Марку, а может быть вообще, по старой памяти, Дейкину — что он не такая тряпка, какой в этих отношениях постепенно стал.

Стоит ли удивляться тому, что повторения этой истории он совсем не хочет. Но приходится признаться себе в том, что, когда дело касается Дональда Скриппса, весь здравый смысл Дэвида Познера по-прежнему отправляется к чертям. Ведь тогда, в студенческие годы, он тоже не сумел отказаться от его дружбы, хотя тесное общение с ним без малейшей надежды на взаимность причиняло весьма ощутимую боль. Дон, разумеется, не стал бы вести себя так отвратительно, как Марк, но соглашаться на эту встречу всё равно было ужасно глупо. А Дэвид согласился. И, хотя горько вздохнул, положив трубку, сердце его упрямо звенело от радости: снова увидеть Дона, хотя бы просто увидеть — ну разве не счастье? А если удастся не только увидеть…

Дэвид задумчиво смотрит на календарь. Съездить сдать тест, для верности, стоит дней за десять. «На что ты надеешься, дурень?! — ругает он себя. — Надейся лучше, что встреча сорвётся!» Но поездку всё-таки планирует.

***

Ханна, конечно, недовольна командировкой мужа сразу после Рождества, в разгар каникул, но ворчать уже не пытается, просто вздыхает, поджав губы. Дон тоже вздыхает, на душе у него неспокойно. Он всё ещё думает, что встреча с Познером имеет все шансы остаться просто дружеской — Поз ведь ни разу не намекнул, что хочет чего-то большего — ни в одном из их разговоров, если подумать! Но вот сам он уже не может определиться, радует его это или огорчает.

Сейчас, после стольких лет, Дон уже и сам почти не помнит, почему именно он так и не попытался поговорить с Познером тогда, если не в школе, то хотя бы в университете. Если бы сейчас у него не было семьи — он поговорил бы обязательно. Он ничего не стал бы скрывать. Может быть — силится он вспомнить — не последнюю роль сыграло то, что он тогда всё ещё не считал себя готовым к этому, не чувствовал себя достаточно зрелым, вот и старался хранить целомудрие, чтобы не наломать дров. Не было в нём присущей Дейкину жажды экспериментов и, пожалуй, не хватало всё же и познеровской убеждённости в том, что, теоретически, добиться расположения интересного тебе человека — возможно. Ну или, по крайней мере, стоит попробовать. Если не считаешь его натуралом, видимо — а у Дона насчёт Познера не могло быть таких иллюзий.

Интересно, что Познер никогда не намекал Дону, что его целомудрие — это что-то неправильное. Дэвид не чурался темы секса и довольно откровенно о многом рассказывал, но никогда Дон не чувствовал за его словами вопроса: «А ты? Ну когда уже ты?» А вот Дейкин то и дело прямым текстом его об этом спрашивал, и, может быть, Дональд не желал сдаваться своим страстям ещё и из-за банального юношеского упрямства. Это выглядело бы как подтверждение того, что Дейкин был прав, а тот и так из-за раздувшегося эго едва в двери проходил… «Смотри-ка, снова моя гордыня, — усмехается теперь своим воспоминаниям Дон. — А ведь таким смиренным себя считал!» Он качает головой. И вот как всё выясняется. Неисповедимы пути Господни.

***

Он пакует вещи в дорожную сумку, помогает Ханне на кухне — дети тоже помогают, и это разряжает обстановку, слава Богу — отвечает на звонки с поздравлениями… и отчаянно устаёт вымучивать смех и бодрое согласие в ответ тем, кто после пожеланий здоровья и богатства добавляет: «А семейное счастье у тебя и так есть». В разговоре с родителями он вспоминает самые дурацкие происшествия дома под Рождество и впервые смеётся от души, беседуя с кем-то кроме своих детей — или Поза.

Снег так и не выпал, снеговик отменяется, но добавить украшений на ёлку дети всегда рады. Лиззи совсем оправилась от своего вывиха, так что в доме стоят беготня и визг, как положено. Дону радостно — и грустно — и тревожно отчего-то. Не дают покоя предчувствия.