Непотопляемая Грета Джеймс

– Знаю. Думаю, я просто… Я словно на секунду забыл о своей действительной жизни. И тут позвонила Эйвери, и все с треском вернулось на круги своя, я почувствовал себя таким виноватым.

– Потому что уехал?

– Потому что был с тобой. – Он трет свои близорукие глаза под стеклами очков. – Все это внове для меня, и я чувствую себя так, будто у меня кризис идентичности. Знаю, я всегда буду ответственным отцом-обывателем, и мне нравится быть им, правда. Но я должен также использовать выдавшееся мне время для того, чтобы выяснить, а нет ли у меня других возможностей стать счастливым, понять, могу ли я прожить жизнь как-то иначе, и как только я позволил себе соскочить с крючка и начать флиртовать с кем-то, мне показалось, будто вселенная одергивает меня: «Не надо так спешить, Бен».

Грета приподнимает брови:

– Так это был флирт?

– Я не говорил, что преуспел в этом, – грустно улыбается он.

– Ты кажешься слишком рациональным человеком, чтобы верить в карму.

– Ну, может, тогда это просто чувство вины. И это обескураживает, потому что у меня нет причин чувствовать себя виноватым. Нам позволено общаться с другими. Мы так договорились. А встреча с тобой… – Он неожиданно начинает нервничать. – Не принимай мои слова слишком близко к сердцу, потому что звучит это гораздо пафоснее, чем есть на самом деле…

Она упирается подбородком в колени.

– О̓кей.

– Это самое лучшее, что случилось со мной за последнее время, – говорит он, глядя на нее так, что ее лицу становится жарко.

Она несколько секунд ждет, что ее охватит тревога, знакомая и привычная. Но, к ее удивлению, этого не происходит.

– И это не потому, что ты намного круче меня, – продолжает он по-прежнему серьезно. – И не потому, что семнадцатилетний я впал бы в экстаз из-за того, что теперешний я очутился в постели с рок-звездой, хотя, конечно же, это случилось бы. А потому, что ты точно знаешь, кто ты есть. И ты представить не можешь, сколько сил это придает.

– Возможно, – говорит Грета, – ты думаешь обо мне лучше, чем я того заслуживаю. Понятия не имею, кто я такая, особенно в настоящий момент. Я в полном раздрае.

– Все мы в раздрае, – пожимает плечами Бен. – Но у тебя это получается стильно.

Она смеется:

– Спасибо, надеюсь, это так.

– Послушай, я понимаю, как все это звучит, поэтому, пожалуйста, не паникуй.

– Я не паникую. А что, я кажусь тебе паникершей?

– Нет. Ты кажешься мне прекрасной.

Она качает головой и невольно улыбается.

– О’кей. На сегодня, пожалуй, довольно. Сбавь обороты, Уайлдер.

Он смеется и поднимает руки:

– Прости. Я хочу сказать, что понимаю: все это происходит не в реальной жизни. И я не хочу, чтобы ты думала, будто меня заносит или со мной творится еще что-то в этом духе.

Грета смотрит в окно. У подножия одной из гор стоит небольшая хижина, первая на протяжении многих миль, и она кажется такой одинокой, такой холодной и продуваемой всеми ветрами, такой заброшенной, что Грету бросает в дрожь. Она выбирается из кровати, переступает через одежду, которую они поспешно сбросили с себя всего несколько часов назад, и задергивает занавески, так что в каюте вновь воцаряются серые сумерки.

Повернувшись, она видит, что Бен наблюдает за ней с непонятным ей выражением лица. Какое-то время они смотрят друг на друга с небольшого расстояния, а потом он приподнимает край одеяла.

Реальная жизнь, думает она, и эти слова словно стучат у нее голове, когда она забирается обратно под одеяло. Ее отец считает, что вся ее взрослая жизнь была направлена на то, чтобы убежать от реальной жизни, от всего постоянного, помогающего обрести твердую почву под ногами. Но она пыталась добиться чего-то совершенно противоположного: хотела воплотить в жизнь мечту. И есть вероятность, что такие противоположности способны сосуществовать; что можно совместить эти две жизненные установки. А может, этого и нельзя сделать. Может, в какой-то момент приходится жертвовать одной из них ради другой. Может, в этом и заключается суть взросления.

– Я хочу привести тебе одну цитату из Джека Лондона, – говорит Бен и делает небольшую паузу. – Хотя некоторые исследователи сомневаются, что эти слова принадлежат ему, поскольку изначально они…

– Бен!

– Да?

– Просто процитируй.

– Хорошо. Она гласит: истинное назначение человека – жить, а не существовать.

Они с минуту молчат, позволяя этим словам утрястись в их сознании.

– И мне долгое время казалось, что я просто существую, – наконец говорит Бен. – А сейчас не знаю. Вероятно, все дело в Аляске. Или в том, что я на какое-то время выпал из своей жизни. Но я ощущаю себя иначе. – Края занавесок за его спиной по мере того, как продолжает всходить солнце, подсвечиваются золотым светом. Он прижимает ладонь к груди и смотрит на нее торжественно и печально: – Я чувствую, как бьется мое сердце, понимаешь меня?

И не успев осознать, что делает, Грета тянется к нему и кладет свою руку поверх его руки, представив на секунду, что тоже слышит ровные удары его сердца. Но на самом деле она чувствует собственное сердцебиение.

– Понимаю, – говорит она.

Глава 18