Непотопляемая Грета Джеймс

– Ты просто была честной. Ты была…

– Какой? – спрашивает она, когда он замолкает.

– Послушай, мы с тобой знаем, что я стремлюсь к безопасной жизни. Но твоя мама была другой. Когда она в тот вечер пришла ко мне в бар, никто из ее родственников и знакомых не счел это хорошей идеей. Все сложилось бы куда легче для нее, останься она с тем парнем. Но, оказалось, он не был ее мечтой. – Он улыбается: – А я был.

Грета кивает:

– А она – твоей.

– Верно, но мне-то проще. Остаться с ней? Да что могло быть легче этого? А она рискнула. Ей пришлось осуществить прорыв, пойти на значительные изменения в своей жизни, но она не побоялась этого. – Он на мгновение закрывает глаза. – Я пытаюсь сказать, что иногда забываю, какой смелой она оказывалась, какой бесстрашной. – Когда он снова открывает глаза, его взгляд устремлен прямо на Грету: – Совсем как ты.

Она смотрит на него, потеряв дар речи.

– Спасибо, папа, – наконец произносит она и несколько раз моргает, хотя и не чувствует сейчас себя очень уж бесстрашной.

Все обстоит как раз наоборот. Она боится еще раз исполнить «Астрономию», потому что это означает не только новое обретение надежды, какую она испытывала, когда писала эту песню, но и новое переживание того горя, что является теперь неотъемлемой ее частью. Закончить ее – значит сказать «до свидания». А она не готова к этому и потому прячет голову в песок. Но пришло время ей самой пойти на риск.

– Знаешь, как ты можешь отблагодарить меня? – спрашивает папа. – Ты могла бы написать для меня новую песню и назвать ее, скажем, «Океанография».

Грета смеется, не понимая, как ей следует отнестись к его словам:

– Почему?

– Потому что мамина песня называется «Астрономия», – объясняет он, довольный собой, – а океанография – это нечто противоположное, наиболее далекое от звезд, но по-своему интересное.

Она не знает, является ли это его пожелание экспромтом или же он некоторое время обдумывал его. Но не уверена, что это имеет какое-то значение.

– За противоположности, – произносит она, чокаясь с ним, и хотя он откидывает голову назад, чтобы сделать глоток, она видит, что он тоже улыбается.

Позже, когда она в последний раз возвращается в свою каюту-коробку, Грета понимает, что несколько часов подряд не думала о Бене. И, возможно, это хорошо. У них была неделя, а теперь она закончилась. Иногда это все, что ты получаешь. И вероятно, этого достаточно.

Но, отперев дверь, она первым делом видит книгу, лежащую на кровати. Она садится и берет ее, вертит в руках. Ее разум все еще затуманен коктейлями, ее тело все еще вибрирует после концерта. Но когда она открывает первую страницу, книга сразу же берет ее в плен, а закрыв ее несколько часов спустя, слышит, как служители начинают собирать багаж в холле, потому что корабль уже входит в порт Ванкувера.

Суббота

Глава 32

Грета стоит на обзорной палубе, пристроив локти на ограждение, и смотрит на приближающийся город, когда приходит сообщение от Бена: «Она в порядке. Операции не было».

Вот и все, что он написал. Но Грета чувствует облегчение, узнав о состоянии девочки.

«Я так рада», – отвечает она и ждет, а не появятся ли на экране точки. Но этого не происходит.

Воздух прохладный, и хотя сейчас только начало июня, в нем висят осенние запахи листьев, древесного дыма и сырости. Грета стоит так еще с минуту, впитывая в себя это, затем убирает телефон в карман, подхватывает футляр с гитарой и идет внутрь теплохода.

Все остальные сейчас в ресторане, подкрепляются перед высадкой на берег. Грета улетает раньше других и потому покинет судно с первой группой туристов. Она берет яблоко и подходит к своим, чтобы попрощаться с ними.

Конрад, завидев ее, встает:

– Сходишь?

Она кивает и вручает ему пакет из сувенирного магазинчика. Он неуверенно засовывает в него руку и достает пазл.

– Новое начало, – говорит она папе, изучающему коробку, в которой тысяча кусочков сине-белого ледника.

– Вау, – восклицает Дэвис, заглядывая ему через плечо, – да это же полный и совершенный кошмар.

– Так оно и есть, – соглашается Конрад, потом смотрит на Грету, и его глаза увлажняются. – Спасибо тебе.

Грета улыбается:

– Спасибо тебе за потрясающую неделю, – говорит она, и, к ее изумлению, он смеется. Она делает еще одну попытку: – За неожиданную неделю?

– Принято, – отвечает он, обнимая ее, хотя в действительности все было гораздо сложнее. Неделя оказалась странной. Печальной. Тяжелой. Эта неделя могла бы отправить их на дно. Но почему-то этого не произошло, почему-то они все еще здесь. Все еще барахтаются. Она прощается и с остальными: стукается ладонями с Дэвисом и обещает Мэри навестить ее на Рождество. Смеется, когда Тодд предлагает ей принять участие в их следующем путешествии, и обещает сияющей Элеанор, что на концерте в Цинциннати ее будут дожидаться два пропуска за сцену. Все желают ей удачи завтра, Мэри напоследок опять обнимает ее и шепчет:

– Твоя мама так гордилась бы тобой.

И Грете приходится сморгнуть выступившие на глазах слезы, хотя на этой неделе Мэри говорила это не меньше дюжины раз.