Неправосудные приговоры к смертной казни

Если бы эти сведения подтвердились, над Аболмасовым они бы надругались. Однако впоследствии они стали верить Аболмасову, который с допросов приходил подавленный, сам не свой, говорил, что следователь и прокурор заставляют его признаться в совершении преступления, угрожали арестовать его жену. В камере ему часто делалось плохо, и им приходилось вызывать врача.

Аналогичные показания дал свидетель Кляута М. К., содержавшийся в одной камере следственного изолятора с Аболмасовым около месяца.

Из показаний свидетелей Тютюнника В. Ф., Туриченко А. Ф. и медицинских документов усматривается, что утром 7 мая и вечером 8 мая 1983 г. в ИВС вызывалась машина «скорой помощи», и Аболмасову оказывалась медицинская помощь, что подтверждает показания Аболмасова о том, что во время написания так называемой «явки с повинной» ему стало плохо, и он потерял сознание (т. 11, л. д. 29–34).

Приобщенные к делу документы об истории болезни Аболмасова свидетельствуют о том, что в ноябре 1979 г. ему была произведена костно-пластическая трепанация черепа в связи с тяжелой черепно-мозговой травмой. До апреля 1982 г. Аболмасов был инвалидом 2-й группы, а затем ему установлена 3-я группа инвалидности (т. 2, л. д. 107).

Вина К. и Щ. в халатности, повлекшей причинение Аболмасову материального ущерба, подтверждается следующими доказательствами.

Потерпевший Аболмасов показал, что, будучи арестованным, неоднократно просил следователя К. и прокурора Щ. о принятии мер к сохранности имущества его матери, дома и его вещей, находившихся в доме. К. заверял, что меры приняты, а Щ. заявил: «Твой дом – тюрьма», давая понять, что ему никакое имущество не понадобится. Освободившись из-под стражи в январе 1984 г., он обнаружил дом полупустым, что зафиксировано в акте от 25 января 1984 г. Вещи, полученные от следственных органов на ответственное хранение, Белоблоцкий В. Б. ему передал. Невозмещенный ущерб составляет 9526 руб.

Потерпевшая Аболмасова показала, что, узнав о разбазаривании имущества ее мужа и его матери в доме, брошенном на произвол судьбы, она написала заявление и 4 марта 1983 г. пошла к следователю К., который не стал с нею разговаривать. Щ. обещал разобраться, однако никаких мер до конца следствия принято не было, в результате чего много вещей пропало.

Из показаний свидетелей Крайника И. Ю. и Немоконова В. К. следует, что К. после случившегося неоднократно посещал дом Аболмасовых и изымал различные предметы без составления протокола изъятия.

Свидетель Кузнецова В. А. показала, что после осмотра места происшествия 25 февраля 1983 г. двери дома Аболмасовой были закрыты «на гвоздик», то есть в косяк был вбит гвоздь и загнут, а на двери была наклеена бумажка. Следователь К. неоднократно приходил в указанный дом с какими-то лицами. Она, Кузнецова, три раза видела дом Аболмасовой открытым. Приезжавшие работники милиции снова закрывали дом только «на гвоздик».

Из показаний свидетеля Васильева В. М. усматривается, что он неоднократно звонил следователю К. и сообщал, что дом Аболмасовых открыт. К. обещал разобраться и принять меры.

Свидетель Боброва В. П. показала, что она проживала по соседству с Аболмасовой и видела, что у нее и ее сына Геннадия было много хороших вещей. После смерти Аболмасовой дом был брошен на произвол судьбы, имущество растаскивалось. Потом дом был передан Белоблоцкому В. Б.

Свидетель Белоблоцкий показал, что в конце мая 1983 г. следователь К. передал ему на хранение узел с вещами Аболмасова и письмо председателю квартального комитета с просьбой организовать передачу ему дома Аболмасовой с находившимся в нем имуществом. Дом был закрыт на гвоздь. Находившиеся в нем вещи были переписаны комиссией. Впоследствии все полученное он передал Аболмасову.

Письмо на имя председателя квартального комитета от 23 мая 1983 г. за подписью К. о передаче Белоблоцкому дома Аболмасовых с находившимися в нем вещами, свидетельствует о том, что следственные органы лишь через 3 месяца приняли меры к сохранности имущества арестованного Аболмасова и его матери, убитой 25 февраля 1983 г. (т. 2, л. д. 105).

Показания Аболмасовой о том, что она 4 марта 1983 г. обратилась к прокурору Щ. с заявлением по поводу имущества, подтверждаются копией заявления (т. 4, л. д. 98).

Ответ К. от 31 марта 1983 г. на имя Кочетковой свидетельствует о том, что ни он, ни Щ. не приняли необходимых мер к сохранности имущества Аболмасовых (т. 4, л. д. 105).

Таким образом, исследовав и оценив собранные по делу доказательства, судебная коллегия считает вину Щ. и К. в совершении указанных преступлений установленной.