Непредсказуемый граф

– Либо вы садитесь за стол и присоединяетесь к игре, либо уходите. Я не хочу, чтобы вы весь вечер меня разглядывали, – пробурчал Пауэл. Его партнер, очевидно покоробленный этой грубостью, с удивлением переводил взгляд с Пауэла на Линдси и обратно.

– Вы не против? – спросил он у партнера Пауэла и, когда тот приглашающе кивнул, занял единственный свободный стул. – Тогда я буду третьим.

– Ну что, Шеффилд, разденем его догола? – весело предложил партнеру Пауэл.

– Пожалуй, с меня хватит на сегодня, – сказал Шеффилд, вставая. – Чувствую, вам надо поговорить наедине. Сыграем в другой раз, Линдси.

Он сгреб со стола свой выигрыш и, попрощавшись, ушел.

– Очевидно, ты здесь противен не мне одному, – выразительно посмотрев вслед Шеффилду, заметил Линдси. – Может, сразу скажешь все, что нужно, и разойдемся?

Он собрал карты со стола и принялся тасовать колоду. Надо было чем-то занять руки, которые так и чесались дать Пауэлу тумака.

– Ты уверен, что мир крутится вокруг тебя, верно? Что титул делает тебя лучше всех прочих? – нарочно растягивая слова, поинтересовался Пауэл. Он сидел в расслабленной позе, непринужденно откинувшись на спинку стула. Руки его были ничем не заняты, и ему это, очевидно, не мешало.

– Тебе не нравится мой титул? Это личное, или ты всех аристократов считаешь никчемными выскочками? Тогда ты выбрал не ту компанию. Или тебе все равно, чьими монетами набивать карманы?

– Мне не нравишься лично ты, Линдси, – сказал Пауэл, резко подавшись вперед. – Ты такой же мерзавец и вор, как и твой папаша.

Если бы Линдси питал хоть толику симпатии к покойному графу, то почувствовал бы себя оскорбленным. Но сейчас его насторожила не столько суть сказанного, сколько злоба в голосе Пауэла. Может, покойный граф каким-то образом подставил и его?

– У тебя зуб на моего отца?

– Зуб на моего отца, – презрительно повторил Пауэл и откинулся на спинку.

Линдси ждал продолжения, но Пауэл лишь с ненавистью смотрел на него. Линдси понял, что расспрашивать о «Дециме» нет смысла. Пауэл ничего не скажет, пока они не обсудят то, что хочет обсудить он.

– Поверь, Пауэл, если ты презираешь этого человека, то у нас с тобой больше общего, чем тебе бы хотелось. – Линдси разделил колоду надвое и ловко перетасовал, сдвинув карты. Он не находил себе места, и молчание Пауэла все больше действовало на нервы. – Мы с отцом совершенно разные люди.

Больше ничего не добавив, он стал сдавать карты.

– Я так не думаю, – сказал Пауэл. – Твой отец разрушил мне жизнь.

Линдси принял безразличный вид.

– Мой отец был человеком безжалостным и недобрым. Я несколько лет с ним не разговаривал, но и после смерти он продолжает портить жизнь мне. Так что я, возможно, сочувствую тебе больше, чем ты думаешь.

– Маловероятно. – Пауэл неохотно взял карты.

– Почему бы тебе меня не просветить, – сказал Линдси. Скинув пятерку пик, он вытащил из колоды новую. Все эти разговоры не приближали его к «Дециме». Даже если ему удастся обогатиться, получив информацию о махинациях отца, Линдси предпочел бы более традиционные способы для улучшения материального положения.

– В саду ты ясно дал понять, что ищешь одну конкретную картину.

– Так и есть.

– И эта картина – «Децима». – Пауэл бросил карты на стол. Ему, видно, надоело делать вид, что игра его занимает. – Возможно, я знаю о ее местонахождении.

– Она у тебя? – Линдси привстал, готовый задушить партнера. – Ты украл ее. У моего отца.

– Он и мой отец тоже, – усмехнулся Пауэл. – Отец показал мне «Дециму» несколько лет назад, когда я и не представлял, что это знание может принести мне выгоду. Но я все равно запомнил. У меня вообще хорошая память. Я помню все. Сколько раз я напрасно ждал, что он придет повидаться со мной. Сколько раз он обижал мою мать. И помню его слова о том, что достаточно того, что он дает деньги на мое пропитание, а общаться со мной он никому не обещал.

Линдси молча слушал. Вывод напрашивался сам собой, и вывод отнюдь не вдохновляющий.

– Я, как и ты, разочаровался в отце, – продолжал Пауэл. – Как и ты, много лет с ним не разговаривал. Но когда я повзрослел, то понял, что желаю от жизни большего. Я хотел получить то, что по праву принадлежит мне, и недавно я узнал, что и он хотел того же.

– Ты говоришь загадками, Пауэл. Картина по праву принадлежит мне. Я – наследник. Сейчас я – граф Линдси, и отец забрал то, что принадлежит мне.

От ярости у Линдси сдавило горло, и говорил он свистящим шепотом.

Пауэл засмеялся в ответ. Он смеялся долго и с удовольствием. Но, когда смех стих, в его глазах была лишь мрачная решимость.

– Да, ты теперь Линдси, – медленно покачав головой, сказал Пауэл, – но твой отец обокрал меня.

Линдси пристально смотрел на Пауэла, пытаясь решить задачу, в которой по-прежнему оставалось слишком много неизвестных.