Непредсказуемый граф

– Мне кажется, леди Хенли предпочла бы поговорить на более интересную тему, мама, – произнесла Кэролайн как можно суше. Впрочем, ей, кажется, не удалось совсем изгнать из своего голоса озорные нотки. Все трое сели за стол завтракать. Кэролайн, опустив глаза, расправляла на коленях салфетку.

– Доброе утро, леди, – поздоровался лорд Миллс, подойдя к их столу. – Вы не против, если я к вам присоединюсь? – спросил он, отодвигая для себя стул напротив Кэролайн.

– Располагайтесь, – ответила она.

Миллс сел за стол и, обращаясь к леди Дерби и леди Хенли, сказал:

– Я подумал, леди Дерби и ее дочь, возможно, хотели бы, чтобы кто-то их сопровождал во время обратного пути в столицу. Путь до Лондона неблизкий, и дорога местами оставляет желать лучшего. Я готов выехать, когда вам будет удобно, – добавил он, глядя на леди Дерби.

– Какой вы предусмотрительный, – с интересом заметила леди Хенли. Но были в ее голосе нотки, которые насторожили Кэролайн.

– Вы очень любезны, – торопясь, словно опасаясь, что Миллс передумает, проговорила леди Дерби. – Мы с дочерью помним о том, что именно вам обязаны удовольствием познакомиться со столь избранным обществом. Вы окажете нам честь, составив нам компанию.

Устраивает ли лорд Миллс Кэролайн в качестве почетного эскорта, никто не спрашивал. Все решилось без ее участия.

* * *

Линдси не находил себе места. Он остался ночевать в Кингсвуде, и возвращаться в имение Хенли не имело смысла. Скорее всего, Кэролайн уже уехала в Лондон. Что она должна была думать о мужчине, который после произошедшего между ними не счел нужным увидеться с ней утром хотя бы для того, чтобы попрощаться? Что бы она ни думала о нем, Линдси заслужил ее презрение. Может, и к лучшему. Пусть Кэролайн считает, что все было просто игрой. Да, так и есть. Она была для него игрой.

Или нет. Скорее она стала для него средством отвлечься от забот.

Именно так. И его легко понять. Кто бы не предпочел думать о юной красавице, а не о том, что казна его пустеет с каждым днем! О том, что он не в курсе, где искать «Дециму», зато об этом знает Пауэл. Знает и готовит удар, мечтая отомстить. И в сложившихся обстоятельствах Линдси не остается ничего иного, кроме как ждать следующего хода Пауэла. С «Мортой» дела обстояли немногим лучше. Миллс обещал вернуть ему «Морту» при условии, что он отступится от Кэролайн. Линдси привык быть хозяином собственной жизни, но сейчас он, похоже, оказался как корабль без руля и ветрил. И это было невыносимо. Все из-за отца, дери его черти!

Линдси сделал глубокий вдох и столь же глубокий выдох, стараясь успокоиться, и, едва ему стало легче, мысли вновь обратились к тому единственному приятному предмету, который только и остался в его жизни, – к Кэролайн. Ее улыбка, ее глаза, ее гибкий стан. Ее голос.

Чем она так его зацепила? Что было у них общего? Ничего, если не считать нескольких страстных поцелуев и лихорадочных ласк. И все же ему вдруг подумалось, что, лишившись навсегда ее поцелуев, он зачахнет, как дерево без солнца.

А ведь он всегда жил с убеждением, что не способен любить. По крайней мере любить так, как она того заслуживает. От кого Линдси мог научиться любви? От матери? Она жила в коконе своего отчаяния и почти не пыталась оттуда выбраться. От отца? Тот видел в сыне лишь инструмент для манипуляций и продолжения рода, необходимый, но, увы, не доставляющий ничего, кроме неудобств.

Так пусть же этот старинный графский род умрет вместе с ним! Линдси видел в себе признаки вырождения. Он не желал больше терпеть боль. Легче оставить Кэролайн сейчас, чем терзаться потом, когда она его бросит. Общение с дамой имеет одну цель – получение физической разрядки, и здравомыслящий мужчина не станет глубоко привязываться к женщине уже потому, что необходимую разрядку он может получить в другом месте с тем же результатом. Пусть его считают эгоистом, пусть упрекнут в отсутствии чувства долга, но беззащитность перед «высокими чувствами» – не его слабость.

Тем более Линдси должен насторожиться в связи с тем, что по накалу эмоций общение с Кэролайн не шло ни в какое сравнение с предыдущим опытом. И это пугало его больше, чем угроза лишиться всего своего имущества. Он подозревал, что она уже присвоила если не все его сердце, то заметную часть.

Иначе почему его охватывает ярость при мысли о том, что она будет принадлежать другому? Линдси был в смятении. Кэролайн отвлекала его от главной цели. Он должен обеспечить себе достойное будущее до того, как она превратит его в подобие его матери – отшельника-страдальца, или в посмешище света – влюбленного, впавшего в детство чудака. Нет, этому не бывать! Линдси найдет Пауэла и – через него – картину. Он останется собой – практичным, холодным, свободным и безнравственным.

По крайней мере, приложит к этому все усилия.

* * *