Непрекрасная Элена

Арина качнулась и поникла. Атаман успел подхватить её, удержал на краю тропинки, над крутым откосом — уходящим вниз, до самого дна ночи… Сим осмотрелся, щелкнул языком и указал Эту на проход меж скал впереди и чуть выше — узкий, вроде трещины. Эт кивнул. Дождался, пока друг минует узость и прислонился боком к полупрозрачной скале прямо в сердце трещины. Замер, щурясь на поздний закат, последними лучами тянущийся сюда, к вершине скал.

— Арина! — атаман осторожно похлопал девочку по щеке. Открыл флягу и смочил платок, стер испарину с бледного лба. — Очнись. Вот беда… или ты слабенькая ведьма, или как раз наоборот, слишком сильная. Еще не можешь приручить свою силу, а они и пользуются. Угадали, что перерождение затянется, предвидели: нам не хватит времени ни на что. Жаль. Ты знаешь, кто они — настоящие враги. Ты знаешь много важного! Вспомнишь очень скоро… а я не успею записать. Жаль, если так.

Отсвет заката покинул полупрозрачную скалу, площадка словно остыла и покрылась пеплом. Из ночи внизу донесся легкий звук — едва слышный, как вздох. Арина выгнулась в судороге, взвизгнула, замерла… и стала ритмично подвывать, громче и громче, жалобнее и тоньше, чаще и отчаяннее.

Снизу отозвался тот же голос — но иначе, низко и гневно.

Атаман кивнул. Сел, пристроил девочку себе за спину и стал быстро записывать то, что он теперь понял — или в чём глубоко и безусловно заблуждался, собрав все доступные сведения.

«Старик, даже если она не сестра Эта, она была там, в умирающем селении. Валгам важен запах, именно запах. Нас сочли виновными, ведь десять лет назад я был в селении, Эт и девочка — тоже. Уже поэтому для валгов наша вина очевидна. Я знаю о прошлом вот что: людей в селении убили. Теперь вижу, чую в стонах Арины: валги тогда тоже кого-то утратили. Не могу доказать, но предположение верное, не сомневаюсь.

Так что в деле обозначились четыре стороны: люди степи, люди города, ведьмы скального города, валги. Обманутыми вслепую мне представляются две стороны — валги и мы. Люди города вроде и обмануты, а вроде и пособничают. Они всегда были с двойным дном. Ты говорил: они способны принимать яд и привыкать к нему, чтобы однажды отравить друга, выпив из одной с ним чашки.

Ведьмы скального города — вот кто играет сознательно и пока что в выигрыше. У девочки дар, острое чутье к живому. Такой яркий дар опытной ведьме видно даже в младенце. Однажды Арина слышала и видела, как убивают…»

Атаман обернулся на шум.

В узости на тропе был виден силуэтом Эт, он стоял спиной к другу.

Чуть ниже на тропе горой мышц и меха возвышался валг-одинец. В полной силе. Огромный, черный. Глаза его взблескивали искрами багрянца и желтизны. Одинец рявкнул негромко. Звук пробрал до костей, низкий и полный угрозы… Неодолимо жуткий. Эт встряхнулся. Белые волосы метнулись и легли на плечи. Легкая рука протянулась вперед, ладонь встала, словно нащупала стену — или обозначила её.

Повисла тишина… её отмеряли два медленных ритма дыхания бойцов, лучших в своих народах. Тишина натягивалась, дрожала всхлипами Арины. Напряжение росло…

Арина выла и повизгивала, голос её совсем не был похож на человечий. Вот она закричала иначе — пронзительно, непрерывно…

Черный валг прянул вперед, размазался в движении — и атаман сморгнул, досадуя на свою медлительность. Он видел лишь мелькание белых волос Эта, сполохами. Он ничего не понимал в рисунке боя! Ещё бы, весь бой вместился в одно движение ресниц…

Снова двое замерли на прежних местах. Валг поджал переднюю левую лапу. Эт в два движения передавил порванный сосуд на шее, кровотечение остановилось и больше не возобновилось. Но — увы, ночь впитала внятный, свежий запах крови.

— Не убиваешь, и он не убивает, — шепнул Сим. — Почему же нам не удается договориться? Как досадно.

Атаман чуял запах крови и свое собственное безумие, растущее тьмою в душе, жаждущее вырваться наружу таким же звериным рыком.