Непрекрасная Элена

Я иссякла, еще пару раз всхлипнула и ткнула в кнопку комма на шее.

— Алекс, умоляю, катапультируй меня отсюда нах… куда угодно. Прости за грубость. Мне плохо. Сдохнуть хочется до кропова ужаса, но я живучая.

— Спускайтесь к основанию саркофага. Всё готово, — Алекс лаконично согласился с истерикой.

— Сар… — икнула я.

Кто-то придумывает сказочки, нервы себе на кулак наматывает, излагает небыль, смешав с болью. Ха! Алекс и без того умеет включить жажду жизни, по крайней мере — у меня. Есть особая кнопка в организме Эли: любопытство. У меня этой кнопкой включается весь резерв живучести, даже тот, о котором я сама не знаю!

Я уставилась на скалу под ногами. Значит, вся она неприродная? Скала эта вообще — что? И Алекс… где предел его возможностей?

Старая валга жалобно вздохнула. Я обернулась и вдруг поняла: у всех тут и без меня был ничтожный, но шанс договориться. Потому что и седой одинец людей, и черный — валгов, оба знали правду и не хотели снова убивать из-за старой ошибки. И королева тоже… Только от голоса девочки, похожего на голос её малышки, она потеряла рассудок.

— Ларксовы штучки, — прищурилась я. Глянула на седого. — Как называются люди, которые морочат всех аж до донышка души?

— Убыр, шалва, — тихо и внятно молвил детский голос. И добавил на сильно искаженной слави: — веть… мах.

Я наконец вспомнила и про эту участницу сборища на горе — она плакала голосом мертвой дочки валги-цай и она же, очнувшись, ухаживала за вождем людей. Ха. Натурально у нас тут шабаш. Гора, ночь, мы обсуждаем ведьм… Колдуем помаленьку, плетем сказочки о ледяной пустыне. А девочка-то, кстати — поняла! У неё во взгляде читается память о мейтаре и белом поле его ледяной пустыни. И слезинка на щеке… Она тоже была с нами в сказке и хотела, чтобы Маришка выздоровела.

— Ведьма, — буркнула я, мысленно примерила это словцо к Ларксу. — Да как ни назови, ждать добра от ублюдка не приходится. Он и раньше знал, что я стану спасать Мари. Он и теперь знает… Получается, моя Мари в беде. Эй, правда?

Седой парень услышал, нагнул голову… чуть погодя кивнул, шевельнулся, вроде собрался встать…

Кузя прыгнул с места и вцепился в руку седого! Повис. Сплюнул руку — следы зубов ровненько пропечатались у седого на коже по обе стороны от локтя. Оказалась порвана и без того ветхая рубаха, но кожа под ней уцелела! Кузя обернулся к старой королеве валгов и заверещал пуще прежнего. Ничего не понятно мне… Но старуха охнула, задышала. И парень понял. Покосился на черного одинца, пожал плечами, в чем-то сомневаясь. Кузя неистовствовал. Прыгал на метр с лишним, клацая пастью перед носом у парня. Седой морщился и не отодвигался. Ну и нервы!

Королева коротко выдохнула решение. Встала, отвернулась и побрела вниз по тропе. Черный валг-одинец одобрительно заворчал и двинулся следом. Кузя изошел на визг, особенно удачно оттолкнулся и взвился, оседлал седого, затоптался у него на шее.

— Кузя, да ладно, ты тяжёлый стал, а ну-ка… — начала я увещевания.

Парень усмехнулся, шагнул… и пропал! Сгинул бесследно, сразу!

Я икнула. Подбежала, поводила руками там, где уже никого не было.

— Так он правда из сказки? — тупо спросила я.

Почему-то на душе стало сразу и тяжелее, и легче. Так бывает? Оказывается, да. Я нашла мейтара, который в сказке спас Маришку. Я, может быть, отправила его спасать Мари. Чем я могу быть недовольна?

Тычу в комм.

— Алекс! Алекс, ты умеешь отслеживать перемещения? У нас кое-кто бам, и пропал. Растворился. Два раза бам! Кузя тоже пропал.

— Подтверждаю. Два объекта исчезли, — прошелестел комм. — Мне доводилось делать аналогичные наблюдения много раз в отношении так называемых сыновей дикого поля. Не готов связать указанное свойство с каждым из них как непременное, но именно этот объект стабильно демонстрирует отслеживаемую мною способность перемещения уже как минимум пять лет.

— Не умничай попусту. Кузя! Где мой Кузя?

— Ждите. Прежде всего, я не давал обещания информировать вас о местонахождении объектов…

— Это не объект, а мой Кузенька!

— Ждите. Я веду проверку предполагаемой целевой территории. Город — негативно. Лес… негативно. Так: наблюдаю оба объекта, состояние здоровья не вызывает опасений. Место вам известно. Три километра от точки первого контакта с болотной стаей. Вы следуете к основанию саркофага?

— Следую.

— Ваш тон… он настораживает.

Да уж, мой тон. Я в гневе и ярости! Чуть не плачу от обиды. Я желаю растерзать их обоих, пропащих! Я им сказки, я им стержень и мотивацию… А они бросили меня и рванули на болото!

Одна шагаю по тропе, кипя, шипя и булькая ругательствами. Кроп! Я не могу понять, длинная ли тропа, есть ли вокруг валги. Ночь тянется и тянется… Черная, как мировая несправедливость. Меня — бросили! Я кое-кого взяла в самолет. А он… Оба они. Оба…

Я споткнулась и рухнула на колени. Отдышалась. Огляделась.

Саркофаг сзади. Весь. Отсюда видно: он самую малость светится теплом. И внутри этого тепла… Там что-то есть. Большое, огромное!