Непрекрасная Элена

Атаман придвинул вьюки и долго рылся на ощупь. Наконец, убедился, что ошибки нет. Набрал мерной ложкой порошки, пробуя каждый на вкус. Плеснул в ладонь воды. Долго мял тесто, скатывал в клейкие шарики. Самый маленький сунул под язык. Локтем толкнул валга и протянул ему крупный. Заставил проглотить и усмехнулся: надо же, людям из числа ближних иной раз труднее что-то втолковать, чем этому зверю. Тем более на ветру, когда слова рвутся и улетают лохмотьями раздражения. Валг по-настоящему сильный, он умеет терпеть, умеет и принимать помощь, что гораздо важнее. Дал ощупать лапу и не рычал, когда атаман принялся разминать её, заподозрив растяжение. Намотал хвост на человечью голову, чтобы вместе решить: есть ли польза в опыте людей, которые плотно бинтуют растяжения. Думали долго и решили пока оставить, как есть. Сим для себя понял, что валг знает про Смертень. У вороного на загривке мех дыбом… а только зарываться в землю и тем более поворачивать назад валг не намерен.

Рассвет едва обозначил себя. Но, когда валг порычал в ухо, зрение Сима обновилось, и атаман благодарно кивнул. Еще раз внимательно, подробно продумал для себя и вороного приметы ближайшего дня пути. Уточнил направление и долго, в красках, представлял скалы. Наконец, валг взрыкнул, обозначил понимание. И тогда атаман разбудил Арину. Сунул ей в ладонь шарик, крикнул: ешь, лекарство. Побрел поднимать скакунов и крепить вьюки. Затем сообщил Арине, что привал окончен.

Девочка заплакала, карабкаясь в седло. Она отказалась есть и даже пить. По взгляду исподлобья видно: она почти ненавидела атамана, а вот себя… без всяких «почти», вдвойне: и за то, что упряма, и за то, что готова сдаться.

Скачка возобновилась и сделалась кошмаром наяву. Ветер бил сбоку-сзади, его удары обрели ужасающую мощь. Несколько раз скакуны округляли шеи, поджимали ноги и перекатывались — а седоки кубарем летели, на полном ходу выброшенные из сёдел. Валг неизменно успевал лечь под шквал. Теперь он уставал меньше всех. Однако же смотрел на Сима не надменно, а благодарно. Понимал, что вынужден был бы плутать наугад или ждать смены погоды. То и другое, когда Вестник яростен — смерть.

В сумерках атаман сухо закашлялся смехом и махнул рукой вперед. Там, очень далеко, на краткий миг прорисовались призраком надежды скалы. Тотчас порыв ветра затер их, заслонил хмарью — словно запретил надеяться. Но это было уже неважно. Атаман узнал место! Отсюда он много раз видел скалы. Справа, почти рядом — лощина, её складка заложена как раз поперек ветра. На дне — родник и ручей. Можно отдохнуть по-настоящему. Атаман спешился, взял под уздцы Ярана, еще короче прихватил повод второго скакуна, повел обоих. На ощупь, по памяти… Справа шкурой по бедру терся валг. Его мокрый, пахнущий диким зверем хвост намотался на голову. Песок лез в глаза, грязь с мокрой насквозь шерсти текла по щекам. И всё же так было — хорошо. Валг смотрел и чуял за двоих. Он понял, что именно надо искать, и безупречно справился с выбором пути.

— Привал, — прохрипел атаман. Стащил из седла Арину и помог ей скорчиться на земле. — Спи. Утром поужинаешь.

Девочка уже спала или была без сознания, Сим не стал проверять. Он вываживал и расседлывал, делил порции мяса, сыпал зерно в торбы, подвязывал их… И слегка путался, кому что требуется. Он не желал признать собственную усталость. Не имел права. Проверить ноги, всем. Стащить сапоги. Хотя нет: валги не носят сапоги…

— Разбуди меня, — попросил Сим у одинца и нехотя добавил: — глаза гноятся. Плохо.

Одинец пристроился у самого бока, тихо зарычал. Сим задремал, радуясь, что глазам полегчало. То ли валг помог, то ли ощущение ложное. Утро покажет. Если получится рассмотреть это самое утро.

* * *

Руку чувствительно прикусили.

Сон сполз, как ношеная шкура со змеи. Оставил ощущение голода и свежее, яркое раздражение… Атаман сел, проморгался и довольно хмыкнул. Глаза в порядке, и слух не отказал. Удачно. Ветер гонит крупные комья грязи, рычит. В его голосе проявляются новые нотки — опасные, низкие. Значит, нет времени на отдых, еду. Наполнить фляги — и мчаться вперед, к скалам.

— Арина, — атаман похлопал девочку по плечу.

Ведьма крикнула — протяжно, жалобно. Выпустила злость и боль… затем со скрипом сжала зубы. Молча села. Молча уставилась на атамана, вряд ли различая его. Молча позволила забросить себя в седло. Вцепилась в поводья, намотала их на руку вместе с гривой. Сгорбилась…

Начался новый день пути. Всего лишь пятый. Сим усмехнулся: он уже не вполне уверен в учёте рассветов. Ведь толком не светает! Ветер превратил мир в нечто отвратительное и невозможное. Продольные слои тёмного и очень темного чередуются, приплясывают, вьются и сплетаются. Полосы грязи, песка, травы… Всё мешается и катится, летит и липнет. Скакуны не бегут — бредут, готовые в любой миг присесть, а то и лечь, чтобы переждать очередной шквал. Валг теперь замыкающий, он рычит за миг до угрозы — предупреждает. Иногда прыгает и наваливается на круп скакуна Арины, помогает ему, отупевшему от усталости, лечь под шквал.