Непрекрасная Элена

За спиной вздрагивали скалы, Смертень колебал даже их. Рев закладывал уши, зрение отказывало. Атаман закрыл глаза, откинулся на каменный бок скал. И… заснул. Без всякого зелья, без внутреннего приказа себе же, без усилий. Арина права, он не отдыхал пять дней. И теперь, когда смог поверить, что без его присмотра ничего непоправимого не приключится, признал очевидное: да, он был ранен в бою с валгами. Он потерял много крови. Если б не долг, после такой раны отлеживался бы дней десять. Только спал и ел. И во сне грезил о заветном — как добирается домой, с холма глядит на шатры своего рода.

Во сне, точно как и наяву, жена стоит у крайнего шатра и смотрит из-под руки. Встречает. У неё сердце чуткое.

Дневник наблюдателя. Климат нового времени

Достойно сожаления то, что в силу медленного становления своей нынешней идентичности я не вел полномасштабных исследований, даже не брал образцов и экспресс-тестов биоматериала в первые полвека после кроп-катастрофы.

Сейчас не представляется возможным провести ретро-анализ или смоделировать с приемлемой точностью динамику деградации, момент достижения «дна» и становление процесса позитивных перемен.

Я истратил немало времени и ресурсов, благо в том и другом я не ограничен, чтобы добыть как можно больше данных, которые собирали и сберегали разрозненные группы выживших, научные центры, медицинские, правительственные и специальные службы.

На основании означенных данных могу резюмировать, что вода оставалась в активной фазе стирания информации не менее десяти годовых циклов. Большое значение имели температурные режимы. Так, каждый сезонный переход в фазу льда существенно снижал агрессивность кроп-фактора. Кстати, в свое время я пытался установить, не были ли инициированные кем-то серия глобальных взрывов и активация супервулкана способами сдвинуть климатический баланс? То есть через искусственный ледниковый период ускорить перезапуск информационных структур воды.

Оставлю в стороне моральный аспект. Оставлю в стороне и экологический, а вместе с ними ресурсный. Я рассматриваю все варианты, ищу следы и записи, свидетельства. Пробую снова и снова провести модельную реконструкцию серии взрывов для оценки прогноза, который некто мог составить, планируя крайнее решение.

Пока что мой вывод не изменился: исключить версию искусственного происхождения климатических сдвигов нельзя. Однако вряд ли координаторы процесса располагали полной информацией и провели надежное моделирование.

Последствия зачастую жестоки именно для решений, которые люди предпочитают называть вынужденными и еще — «минимальным злом», «контролируемым хаосом», «выходом смелым, но спорным», «осознанными жертвами во благо будущего»…

В данном случае позитивный результат был получен ориентировочно к двадцатой зиме от первого кроп-инцидента: вода структурировалась и смогла снова накапливать информацию.

К указанному времени из-за климатических и тектонических сдвигов зона вечной мерзлоты существенно спустилась к югу, карта в динамике у меня есть. Исчезла под водой и более не поднялась на поверхность треть территории Европы, полностью «утонула» Япония, утратила четверть суши Северная Америка, а в Южной активное образование новых горных массивов уничтожило саму возможность выживания на огромных пространствах. Средняя Азия была отчасти подтоплена и засолена…

Отмечу, не злорадствуя, хотя это сложно: утратила связь с поверхностью большая часть бункеров и убежищ, где скорее всего и сберегали свою драгоценную жизнь те, кто имел ресурсы и полномочия, чтобы принять решения по поводу «спасительных» взрывов.

Позже, накопив достаточные ресурсы, я постарался вскрыть такие убежища. Особенных надежд спасти кого-то я не питал — прошло более полувека. Однако атавистический гуманизм и жажда накопления информации подтолкнули меня к активным шагам. Отмечу: кроп-воздействие в замкнутом пространстве и тесном недружественном социуме проявилось в бурной и скоротечной форме. Большинство убежищ по моим оценкам обезлюдело в считанные месяцы или годы от момента герметизации. Это досадно, я рассчитывал на получение надежных данных мониторинга, если не глобального, то хотя бы регионального. Увы, то, что отслеживалось в автоматическом режиме, оказалось малоценным.

Относительно точно я веду непрерывную хронику климатических изменений с пятидесятого года от кроп-катастрофы.

Но вернусь к начальному периоду. До резкого похолодания наблюдался некоторый, пренебрежимо малый на таком временном плече, рост годовых температур. С середины второго десятилетия от кроп-инцидента тренд резко сломался, и началось глобальное похолодание, в северном полушарии сформировался эпицентр погодной аномалии.

Через 50–70 лет от кроп-инцидента защитные механизмы природы успешно сработали, но даже так — последствия были тяжелыми, мощь искусственных факторов задала уровень ответного воздействия естественных.