Непрекрасная Элена

Передавать валгам свое понимание вопросов и тем более принимать их ответы — трудно. Но мы старались. Принцесса забрала для обдумывания то, что я успела выяснить о лесниках. Не согласилась втискивать стаю во все структуры управления, предложенные Алексом. Матричные, иерархические… Она глядела на последние тающие клочья тумана… такие слабые, нестойкие. И думала о стае. Обо всех стаях большого мира, совсем недавно осознавших себя. О том, что валги пока очень хрупки как цивилизация. Они рискуют утратить себя из-за нелепого случая. Вот как на юге: одна наследница умерла, и, как только скончается старая королева, сразу же сгинет, из-за случайности пропадет могучая стая южной степи! В считанные годы сообщество рассеется, распадётся на дикие, звериные стайки.

Никто и представить не может, что будет означать для степи утрата стаи! Никто, в том числе подлые люди, затеявшие зло и погубившие наследницу.

Валги, как разумное сообщество, немало делают для мира, где обитают. Они смягчают засухи: в их силах менять погоду общим хором, когда «дирижирует» королева. Валги присматривают за зверьем: на юге они не дают малоумным буй-быкам смять полстада, жестоко изуродоваться в узких ущельях при сезонном кочевье. Валги держат глубоко в норах тех, кого принцесса не захотела показать мне внятно. Слишком они кошмарны, эти слепые и жадные обитатели подскального, нижнего, мира. Кажется, мутировали глубинные твари из крыс, но стали чем-то воистину всепожирающим. Пока валги разумны, они несут ответственность за «верхний мир», контролируют границы обитания крыс. Удерживают их, жрущих всё и вся, в ямах-могильниках, туда приходят умирать звери.

Зачем валги делают так много? Получив разум, осознав себя, они поняли: чем богаче и полнее мир, тем больше живых он примет. Тем благополучнее будет родная стая. Валги, и особенно королевская семья, ценят гармонию звука и вообще гармонию. Стараются её создавать и поддерживать по своему разумению, чтобы мир… расцвел.

Можно сказать уверенно: логика и смысл существования валгов — нечеловеческие.

Я знаю, что любой человек — житель города — хотя бы отчасти согласен с Ларксом, который сказал, что ценнее всего ему стена и спиннер. Люди, и особенно предки, не желали обогащать мир. Они — брали! Они жадно и без меры хапали, чтобы расцвести на просторе. Предки были… мародеры. Их закон жизни — опустошение! «Чем основательнее мы зачистим мир, тем больше пространства и безопасности нам достанется»…

Мне стыдно думать такое. Дважды стыдно, когда меня слушают Кузя и его мама. И особенно — Май. Он загрустил… даже повзрослел лицом и взглядом.

«Живи и дай жить другим», — шепнул Алекс глубоко в моем черепе.

— У валгов нет определенной структуры. — Я заставила себя не пережевывать в сознании подлость предков и вернулась к обсуждению стаи. — Им до полноценной, общей для всех стай, модели общества еще много поколений… стабилизироваться. Но ты мог бы помочь им, Алекс. Ты ведь затеял опрос, чтобы решить, кому стоит помогать.

— Мне важно понять, кому можно помогать, не вредя ему и прочим, — уточнил Алекс. — Я согласен дать валгам всё, что касается музыки.

— Основы для профессиональной работы со звуком, — кивнула я. Поклонилась принцессе. — А что хотели бы поменять или улучшить вы сами? Я буду рада навестить ваши болота снова, если позволите. Наверное, мне стоит как-то заслужить это право. Я уже взрослая.

Принцесса грустно улыбнулась. Я поняла всей кожей — именно грустно. Сразу осознала причину, а вдобавок белоснежная валга глянула вдаль, на юг. Она легла, опустила морду на лапы, замерла. Мне стало холодно.

— Как же это? Почему?

Кузя закинул морду и тихо, жалобно взвыл.

Понимала ли сполна старая королева южной стаи, о чем просит, когда отправляла сына-одинца на север, в лес? Вряд ли. Или она не желала понимать? Для неё цена спасения своей стаи — цена, которую должны уплатить иные — просто не имела значения. Пожалуй, южные валги более дикие и простые, чем наши болотные. Более жестокие и решительные. Более… иерархичные. Кузя в ту ночь, нет сомнений, сказал старухе-цай что-то вроде: «У нас три принцессы!». И вороной одинец помчался через степь, чтобы просить о нарушении законов… Хотя знал, что закон мира валгов создан не прихотью, а опытом выживания.

Одинец — лучший. Он само совершенство, «зеро» без тени изъяна, так сказали бы медики города Пуша. Он безупречен и генетически, и по функциональным тестам. Одинец взрослеет и неизбежно покидает родную стаю, чтобы унести гены и отдать другой стае. Так происходит очень давно в понимании валгов. И, учитывая ничтожный возраст всей расы, пока менять закон просто нельзя…