Непримиримые 2

Летать? Нет, не подходит… для полета нужно прилагать усилие, да и мелко по ощущениям. Парю… тоже не то — слишком воздушно.

Меня лихорадит… тону в ощущениях, эмоциях, реальности… Нещадно закручивает водоворотом. Головокружительным и убивающим. Задыхаюсь от нехватки кислорода, накаляюсь… Чувства обострены, оголены — разрушительно яркие, неподражаемо острые.

Остатками сил и разума цепляюсь за действительность, но меня подхватывает безжалостной волной и утягивает в немилосердную пучину сладости. Она, точно смертоносный яд, с единственным, но последним толчком сердца разгоняется по жилам и напрочь лишает рассудка. Пронзает насквозь губительным жалом, заставляя дрожать и признавать поражение слабой человеческой плоти перед напором совершенного, неземного чувства.

Пусть животного, не относящегося к любви… Но такого, что оживляет и само понятие «жизнь».

* * *

Ужасно. Ужасно приятно, и стыдно признаться, но могу подсесть на такие ощущения. Не удивительно, почему мужчинам нравится секс. Если он не приносит боли, то фейерверк эмоций — шкалит. Блин, а мой мозг еще и подзаряжается: его током прошибает, осеняя важной информацией.

Дрейфую в блаженстве, медленно и нехотя возвращаясь в реальность.

— Раз, два, — бархатно шепчет Игнат все еще между ног, но уже не в меня, а щекоча и дыханием, и кончиком пальца кожу в области живота. — Три, четыре, пять… — продолжает неторопливо считать. — Пять! — подытоживает задумчиво. — Что это значит?

— Что пять? — настороженно поднимаюсь на локтях, и только сейчас понимаю, что Селиверстов считает птичек, что у меня порхают в области бикини.

— Что значат эти птички?

Постыдно спрашивать об интимном, но куда постыдней признаться:

— Годы, что отсутствовала…

Удивленный взгляд сменяется на озорной:

— А если бы не вернулась вообще? — Ответить не успеваю, Игнат продолжает: — Представляю, какая бы стая клеймила твое тело…

Смеюсь с короткими паузами. Дурость, а я ведь об этом не подумала…!

— Отлично! — серьезнеет Селиверстов. — Пять, значит, пять.

— Ты меня пугаешь! — опять настораживаюсь. — Что пять?

— Пять раз, Зажигалочка, летать будешь. Пять раз. Раз за разом, — бархатно, до мурашек вкрадчиво. — И не вздумай меня остановить, — это уже грозит, перестав улыбаться.

— Что? Ах, — прикусываю губу, ослепленная очередным серпантином звезд, когда пальцы Игната без предупреждения и лишней ласки вторгаются в меня. Стону сквозь зубы… Позорно скулю, охваченная новой волной мелкого, липкого, словно паутина, экстаза.

— Ты настолько возбуждена, что я, пожалуй, могу провернуть один трюк, что получается крайне редко. Но твое тело… оно совершенно для этого… и я покажу тебе фокус, Зажигалка… — дышит надсадно Селиверстов, чередуя голодные вздохи с поцелуями. — Ты не парить, — смакует языком, подкидывая куда-то в нирвану, — ты у меня вспыхивать и гореть будешь! Бл***, ты моя «Зиппо».

— Угу, — рьяно соглашаюсь с чем угодно, лишь бы не тянул, позволил разрядиться. Даже думать не хочу, что он делает — сгорю не только от оргазма, но и жгучего стыда.

Игнат — сволочь! Знает мое тело лучше меня. Нажимает, ласкает какие-то убийственно расщепляющие точки. Мучительно сладко продлевает кайф, погружая в пучину блаженства и немыслимых картин, всполохами страсти окрашивающих пресный мир. И уже через несколько секунд мое тело пронизывает стрелой, подбрасывая в невесомость, где предельно ярко и чувственно. Мелкая, колючая дрожь завладевает мной полностью.

Так вот, о чем он говорил…

— Раз, — слышу довольное сквозь гул в голове. — Поиграем в вопрос-ответ? — безжалостно вторгается в Рай зловредный голос.

Даже не сразу понимаю, что это не шутка и мне не мерещится.

— Селиверстов, — задыхаюсь от чувств, в которых уже превалирует недоумение, — что за любовь поговорить во время секса? — теперь меня крупно трясет.

— Бл***, поверишь, только с тобой, — коротко ржет Игнат, не прекращая меня гладить. — Обычно просто трахаю… а с тобой… хочется говорить. Есть о чем, — добавляет с некоторой иронией.

— Что обсудим? — едва проглатываю очередной стон и, не в силах лежать бревном, подаюсь навстречу бесстыжим пальцам, что не перестают меня истязать.

Он что, реально решил меня вымотать? Без отдыха довести до края оргазмической вселенной?

— Политику? — выдавливаю непослушными губами, подрагивая от стихии, которую вызывают жадные ласки Игната. Терзает мою грудь, сминает бедра, не переставая хозяйничать во мне. — Меня волнует хрупкое положение страны… Балансируем на гране войны… — урчу от прилива жаркой, пробивной волны.

— Экономику? Санкции, конечно, сильно ударили по многим сферам… Как бы правительство не уверяло… что все отлично, при этом продолжая поддерживать лишь банки и крупные предприятия, а по сути страдает простой народ… Убытки несут богатые, а среднестатистический человек — просто выживает. Как и всегда… Молча терпит, продолжает… М-м-м, — стенаю протяжней, едва не задохнувшись от коротко спазма.